Он пошел бродить в поисках места, где можно было бы получить интересующую его информацию. Под высокими деревьями на берегу реки он заметил покрытые красным лаком колонны маленького храма. Судья присоединился к потоку людей, проходивших мимо него. Каждый путник опускал несколько медяков в ящик для пожертвований, стоявший на верхней из каменных ступеней, которые вели в святилище. Бросая свои медяки, судья Ди с любопытством заглянул внутрь. Пожилой даосский священнослужитель, одетый в рваный коричневый балахон с капюшоном, наливал масло в единственную лампу, висевшую над алтарем. На алтаре судья Ди увидел выполненную в человеческий рост статую богини реки, сидевшую, скрестив ноги, на троне-лотосе. Полузакрытые глаза, казалось, смотрели на судью, а губы статуи изогнулись в легкой улыбке.
Верный конфуцианец, судья Ди испытывал мало почтения к языческим народным культам. Однако красивое улыбающееся лицо вызвало у него странное чувство беспокойства. Сердито пожав плечами, он спустился со ступеней и пошел дальше. Пройдя немного, он увидел палатку цирюльника. Ее открытая часть была обращена в сторону реки. Когда судья вошел и уселся на низкий табурет, его взгляд упал на стройную женщину, которая отделилась от толпы и теперь направлялась к палатке. На ней была черная узорчатая накидка, и нижняя половина ее лица была скрыта черным шарфом, обернутым вокруг головы. Вряд ли это могла быть проститутка: ее приличная одежда и гордая манера держать себя указывали, что это женщина с положением. Снимая свою плоскую шапочку, судья рассеянно подумал: «Интересно, что могло привести такую госпожу, одну, без сопровождения, на этот шумный рынок в столь поздний час?» Потом он сосредоточился на подробных инструкциях цирюльнику — как он хотел, чтобы тот подстриг его бороду и бакенбарды.
— Откуда вы прибыли, господин? — спросил цирюльник, принимаясь расчесывать бороду судьи Ди.
— Я мастер кулачного боя из соседней провинции, — ответил судья, который знал, что такие мастера, вынуждаемые своей профессией вести строгий образ жизни, были очень уважаемы в народе — они считались людьми, заслуживающими доверия. Потом он добавил: — Я еду в столицу навестить родственников. А ты, наверно, неплохо подзаработал сегодня вечером, ведь из-за праздника тут собралось столько народу.
— Сказать по правде, не очень-то. Знаете, у людей есть более интересные дела, чем стрижка. Видите ту большую харчевню на другом берегу? Перед началом гонок почтенные Вянь и Гоу угощали там гребцов, и их друзей и родственников тоже. А теперь я спрашиваю, кто станет тратить добрые медяки на стрижку, когда он может наесться и выпить вволю задаром?
