Затем, закрыв глаза, он начал долгую, страстную молитву о здоровье наших бессмертных душ. Мы удерживали душивший нас смех до колик в горле. Но когда наконец торжественно и нараспев он назвал нас своими "братьями, на которых оказывают влияние чуждые духи", мы уже не могли сдержаться. Мы выли, мы ревели, мы захлебывались от хохота. Поняв, что далее он молиться не в состоянии, человечек велел хору петь. Он выбрал песню "Let My People Go" ("Отпусти Мой народ"). Скоро весь приход присоединился к пению припева. "Let My people go..." Снова и снова эти слова заполняли огромную палатку.
Собрание закончилось, и ветераны столпились у ожидавшего их автобуса. Но внутри меня по-прежнему звучали слова "Let them gos Let me gos Отпусти их... отпусти меня..."
Конечно, глупо предполагать, что простая песня, которую ты просто слушал, даже не пел, может стать молитвой, на которую Бог ответит.
И все же на следующий день во время ненавистной трудотерапии произошло нечто странное.
Несмотря на тот факт, что у меня было тяжелейшее похмелье и я ничего путного не смог бы сделать на своем гончарном круге, я все же сел и шлепнул туда кусок серой глины. Затем я двинул его в центр, в то время как ноги медленно крутили круг. И вдруг под моими пальцами выросла ваза. Не веря своим глазам, я бросил на круг еще один комок глины. И опять без всяких усилий выросла ваза, соответствовавшая той форме, которая родилась в моем воображении.
Позже, в тот же день, произошло еще одно невероятное событие. Во время послеобеденного отдыха я листал привозившиеся для нас журналы, когда вдруг мне захотелось достать Библию, которую я хранил в тумбочке как память о матери. Я не читал ее с тех пор, как вернулся в Голландию. Но в тот день я вдруг открыл ее и, к моему великому изумлению, понимал все, что читаю. Все места, которые раньше казались мне туманными, теперь вдруг стали интересными как занимательная история. Я читал весь тихий час и после, пока меня вторично не позвали к чаю.
Неделей позже я все так же жадно читал Библию, когда в госпитале мне сказали, что я могу отправиться домой на выходные. Но и там я читал Библию, растянувшись на своей постели на чердаке. Гелтье приносила мне суп, смотрела на меня, пытаясь понять, все ли со мной в порядке, затем уходила вниз, не говоря ни слова.
Что же происходило со мной?
Потом начались посещения церкви. Я, который никогда раньше не ходил в церковь, стал теперь бывать там с таким постоянством, что вся деревня обратила на это внимание. И не только на воскресные утренние богослужения, но и на вечерние, а также на собрания по средам. В ноябре 1949 г. меня уже официально уволили из армии. Часть полученных денег я потратил на новенький блестящий велосипед и научился ездить на нем, работая в основном здоровой ногой, а больную просто устанавливая на педаль. Я по-прежнему не мог ступить на нее без боли, но на колесах это было не так страшно. Теперь я стал посещать богослужения и в соседних городах. По понедельникам я ходил на собрания Армии спасения в Алкмаре. По вторникам уезжал в Амстердам на службу в баптистской церкви. Каждый день где-нибудь проходили собрания. И повсюду я тщательно записывал все, что говорил проповедник, а на следующее утро просматривал эти записи вместе со стихами из Библии, чтобы убедиться, что проповедь соответствует истине.
