Шарик медленно опустился в грудь девушки, рана начала затягиваться на глазах. Первый продолжал работу. Кожа Ники больше не была безжизненно-серой, на бескровных щеках появился румянец.
— Уф, удалось, — старший совсем по-земному вытер лоб. И робко улыбнулся.
Ника выглядела абсолютно нормально. Казалось, девушка просто спит, спокойно и безмятежно. Внезапно она улыбнулась. Это выглядело так нежно и трогательно!
— Во даёт! — восхитился Второй, но, заметив, с каким выражением смотрит на неё Первый, быстро добавил: — Домой?
— Да. Отправим её домой.
— Время?
— Тридцать первое декабря, двадцать три часа тридцать минут. Возьмём с запасом. Надо успеть перехватить охотников. Двадцать-двадцать пять земных минут роли не сыграют.
— Хорошо. Готовлю. А эти…
— Перехватим группу в прошлом. А там, — Старший показал пальцем в сияющее звёздами небо, — уже в курсе, что десант потеряли. Ушли они, ну и ладно. Главное, что с пустыми руками.
Если бы кто-нибудь в новогоднюю ночь забрел далеко в лес, например, за ёлочкой, то внезапно мог наткнуться на абсолютно обугленную местность, висящую в воздухе улыбающуюся спящую девушку и двоих обыкновенных мужчин, один из которых закрывал старенький чемоданчик, а второй вручную сосредоточенно переводил назад стрелки на старых-престарых настольных механических часах производства этак начала двадцатого века.
* * *
…Девушка потянулась за пледом, укрыла босые ноги. И снова замерла, склонившись над чашкой. Но не пила, не хотела. Просто не хотела ничего.
Застыв, едва дыша, Ника возвращалась в то немыслимое ощущение, которого, как ей раньше казалось, просто не могло быть! Пережить ещё раз и ещё — мысленно. До мурашек, до стона, до улыбки, которую не сдержать. Постараться принять.
Бывает такое? Бывает. Бывает!..
Просто счастье порой слишком острое, чтобы поверить в него сразу. К нему надо вернуться снова и снова, прочувствовать. Понять, что оно твоё и никуда не денется. И, когда это осознаешь, мир становится тоненьким, звенящим как колокольчики полевые, наивным и чистым, как в детстве. Как паутинка летним утром — прозрачным и невесомым. Только росинки на ней слёзками радости.
И ты сама такая же. Лёгкая и воздушная.
Ещё немного, и, наверное, можно взлететь в небо.
Тепло внутри. Это тепло можно ощутить, если положить руку на грудь. Ладошкой чувствуешь. В неё отдаётся стук сердца и что-то ещё — невозможное, но такое горячее.
И хочется смеяться. И плакать одновременно.
Ника знала, что он не придёт сегодня, и ночь придётся провести одной. Новогоднюю ночь…
