— Элсси, что… — но он не услышал своего голоса и не почувствовал губ. Должно быть, всё же ему удалось что-то сказать, потому что лицо Элсси появилось в поле зрения. Глаза андроида, тревожно расширенные, казались совершенно человеческими. Славка разглядел крапинки на радужке. Губы Элсси шевельнулись — видимо, она что-то говорила. Пилот покачал головой, Элсси исчезла и появилась снова — с инъектором.
— У тебя шок и сотрясение мозга, — на этот раз он услышал, но как сквозь вату. — Потерпи. Сейчас пройдёт. Системы работают нормально, полёт проходит в штатном режиме.
— А пирамида?
— Какая пирамида?
— Ну астероид же! В форме пирамиды! Тот, который мы видели!
Элсси помедлила.
— Я не помню никакой пирамиды. Знаю только, что ты был без сознания больше трёх часов.
— Как?!
— Не знаю. Произошёл сбой компьютера. Потребовалась перезагрузка. Мой процессор тоже перезагрузился.
— Торможение! Мы должны вернуться!
— Мне очень жаль, — тон Элсси был мягким. — Логи за последние сутки потеряны. Если ты что-то видел — мы его уже не найдём.
— Как не найдём? — пилот дёрнулся и понял, что пристёгнут ремнями безопасности. Понял он и другое: данные о коррекции курса, проведённой сутки назад, тоже не сохранились. Надежда оставалась только на…
— А данные наблюдений? Скорость, траектория? Хотя бы то, что есть!
— Последние сохранённые файлы датированы вчерашним вечером.
— Ох! — Славка поник. — Это было что-то необычное. Открытие, понимаешь? Я такого никогда не видел!
— Мне очень жаль, — повторила Элсси.
— Ладно, — буркнул пилот.
По крайней мере, его воспоминания были при нём: человеческий мозг оказался надёжнее электроники. Утешало не слишком.
— Если эта штука — источник электромагнитной аномалии, тем более надо внести её в лоции, — выдавил он. — Эх! Говорят, раньше бортовые журналы писали на бумаге.
И всё же что-то не давало покоя. Что-то тут было не то.
К вечеру головная боль отступила, а вот непонятная тревога — нет. Славка провёл штатную коррекцию курса и отключил двигатели: через три дня можно будет начать торможение. Чувствуя, как в наступившей невесомости кровь приливает к голове, пилот внезапно понял, что именно было не так.
— Элсси!
Лицо андроида — привычное и незнакомое одновременно, безмятежное, но с лёгкими складочками сжатых губ.
— Да?
— Элсси, я не понимаю. Как же это: сотрясение мозга — но я не чувствую никакого повреждения. Ни шишки, ни ссадины. Нет ушиба. Объясни!
Если бы он не впивался взглядом в это лицо, не искал жадно — наверняка не придал бы значения едва заметному прищуру, неуловимой паузе:
