— Молодец! — Горделиво выпалил Безногий.
— Твой молодец государственное имущество изгадил! — Захохотал я, смотря на его нахохлившуюся позу. — Ты уверен, что он справится?
— Не волнуйтесь, Атаман, — заверил меня тот, продолжая горделиво улыбаться. — Он лучший! Научится!
— Да? — Переспросил я, бросив один взгляд на трепыхающийся на земле мех, который очень уж на черепаху смахивал, перевёрнутую на спину. — Твой «лучший», кажется, не может встать.
Посмотрев на разбрасывающего пепел подчинённого, тот простодушно пожал плечами.
— Это потому, что ему жарко. Наверное…
— Ну, ладно, хрен с ним, — кивнул я.
Вид трепыхающейся на земле черепахи, которая тут всю атмосферу портит, меня слишком уж сильно не заботил. Что было важно, так это парочка грибов, которые грелись на огне совсем рядом, и эта образина могла вот-вот их уничтожить. Поднявшись с места и оставив проблемы с Мехом его непосредственному командиру, я обошёл костерок и быстро умыкнул самый здоровый гриб. На вид он казался ещё и самым аппетитным.
«Хе-хе-хе».
Стащив добычу и отойдя назад, на глаза мне попалась наша пленница. Похищенная нами девочка сидела в темноте у одной из хижин, с глазами, здоровыми как блюдца, и кажется, даже не моргала.
— Скучаешь? — хохотнул я, подойдя к ней и сев рядом. Тихая сейчас со своими разведчицами на какой-нибудь крыше зависает, так что эта зверушка осталась тут в одиночестве.
— Дядя гоблин, что происходит? — Спросила она, казалось, почти механическим голосом.
— Просто победная вечеринка, — ухмыльнулся я, вытянув руки и показав ей добытый мной жареный грибок. — Хочешь?
Маленькая девочка внимательно посмотрела на эту штуку, бледнея так сильно, что в темноте её можно было бы посчитать за призрака, а затем шарахнулась назад и вжалась в стену соломенной хижины.
— Вы… вы это едите?! — Взвизгнула она, начиная заикаться.
— Ну да, — ответил я, сделав глупое лицо. — Они вкусные! — Проговорив это, я поднял правую руку и нажал на шляпку этого жареного парня указательным пальцем. В ответ на это, готовая к употреблению еда тут же выдохнула из себя струйку пара, издала звук, похожий на бурление слоновьего брюха при острой диарее, и обильно изверглась из себя карамельного вида соплями. — Прелесть, правда?
— Бу-э-э, — Несчастная зверушка схватилась за рот и отвернулась, желая отползти в сторону и скрыться.
— Не хочешь — не надо, — сказал я, пожав плечами и откусив от этого хрустящего парня один кусочек. — На самом деле, я тоже думаю, что если ты его коснёшься, то умрёшь.
