До сих пор жизнь Алана была для меня окутана тайной, а сейчас он впервые за все время нашего знакомства не только привел меня в свой дом, но и что-то рассказывал о себе. Для меня это было великим событием. Конечно, представить себе Алана отшельником было очень трудно. Я не сомневалась, что он со мной немного лукавит, но мне так хотелось верить его словам!
— Ты был женат? — с любопытством спросила я.
— Машенька, дорогая! — воскликнул он. — Я уже пожилой человек, мне двадцать пять лет! Каких только глупостей не наделаешь за такие-то годы! — Алан снова разлил шампанское в бокалы, посмотрел на меня каким-то значительным взглядом. — Но я не хочу больше делать глупости!
Мы снова выпили. У меня голова и без того шла кругом, а теперь я почувствовала себя словно в невесомости.
— Знаешь, на самом деле я привожу сюда избранных, — сказал Алан. — И это касается не только женщин — вообще всех.
— Значит, я попала в избранные? — с улыбкой произнесла я.
— Как видишь. Но даже избранные бывают здесь редко. Есть много других мест, где я общаюсь с друзьями, а тут я работаю. Это мой священный храм, моя мастерская! Я придумываю здесь дома, которые никогда не построят, и даже пишу картины, которые нигде не выставляют! Те, что на стенах — не мои. Дар друзей. Но они мне дороги. Знаешь, иных уж нет, а те — далече…
— А мне ты покажешь свои работы? — спросила я.
— Конечно! Но это — особый ритуал, нужен настрой, — задумчиво произнес Алан. — Ты все еще под впечатлением космических экспериментов Арсения Сухарева, и боюсь, мои работы не произведут на тебя такого же сильного впечатления. А я человек ранимый, как все художники. И, представь себе, — ревнивый. Когда я слушал, с каким восторгом ты отзывалась о картинах Арсения, меня просто всего изнутри разрывало!
Я рассмеялась.
— Так вот почему ты меня увел с выставки! Ты ему завидовал? Я-то думала, тебе вообще на все наплевать, а уж на мое мнение о чужих картинах — и подавно!
— Ну, не скажи, — Алан разлил в бокалы остатки шампанского. — Твое мнение мне совсем не безразлично. Я очень рад, на самом деле рад, что Арсений тебе понравился. Насчет ревности — это шутка, не принимай всерьез. Но, пойми, мы очень разные. Он — не от мира сего, он витает в вечности, ищет бога, верит в потустороннюю жизнь. А я иду по земле и смотрю вперед. Я живу не вечностью, а сегодняшним и завтрашним днем. Я пытаюсь бороться и хочу хоть немного опередить свое время. Я уверен, мы не найдем никакой гармонии с космосом, пока не решим наши, земные проблемы! Для меня в этом смысл существования художника!
