По дороге мы остановились у какого-то магазина — Алан попросил подождать, потом вернулся с набитой сумкой, поставил ее под ноги и снова обнял меня. Мы выехали на какую-то улицу, свернули в узкий переулок. Дома кончились, впереди был заброшенный пустырь, а на пустыре виднелся силуэт небольшого полуразрушенного дома с темными проемами окон. Надо сказать, зрелище было жутковатое.
— Остановите здесь, — сказал Алан. Расплатился с водителем, подал мне руку. — Приехали. Пошли.
— Где это мы? — удивилась я.
— В моем сказочном королевстве, — улыбнулся Алан. — Не удивляйся, вид у него невзрачный, но ночью здесь все преображается. Сама скоро увидишь.
Мы обогнули мрачный остов нежилого дома, и за ним показался еще один домик — двухэтажный, оштукатуренный, светлый, окруженный голыми деревьями с еще нераскрывшимися почками и какими-то причудливыми кустами. Ощущение создавалось такое, что мы не в Москве, а в каком-то богом забытом провинциальном городке. С торца домика было довольно высокое крыльцо с выщербленными ступеньками, под козырьком — массивная деревянная дверь. Алан отпер ее ключом, и мы оказались в длинном коридоре, покрытом крашеными досками. В конце коридора скрипнула дверь, в щель высунулась темноволосая тощая женщина, что-то проворчала и скрылась.
— Осторожно! В квартире злая соседка! — прошептал мне в ухо Алан и открыл ключом другую дверь, выкрашенную темной коричневой краской.
— Она не кусается? — тихо спросила я.
— Пусть только попробует. Сразу намордник надену! — усмехнулся Алан, щелкая выключателем.
Вспыхнула тусклая лампочка под темным абажуром. В легком полумраке передо мной открылась просторная комната с плотными шторами на окнах. В углу стоял широкий диван, покрытый плюшевым ковриком, вдоль стен — книжные полки, старый резной шкаф с зеркальной дверцей и большой чертежный стол у окна. Рядом с диваном расположился журнальный столик с облупившейся полировкой. А по всему свободному пространству стен висели картины, рисунки, гравюры. Это помещение немного походило на те мастерские, куда Алан часто водил меня, но там всегда было светло, захламлено, шумно, накурено, а здесь стояла полная тишина, в воздухе чувствовался какой-то легкий пряный аромат, а старая мебель и картины, проступавшие в полумраке, придавали комнате таинственный вид.
Алан достал откуда-то свечи в старинных подсвечниках, зажег. Выключил мрачную лампу. В отблесках свечей вдруг заиграли картины на стенах. Я стала их разглядывать, но Алан сказал:
