— Когда я пришел в себя, то увидел, что лежу у задней калитки своего дома. К счастью, вокруг никого не было. Я с трудом поднялся, и мне удалось добраться до своего кабинета. Я позвал свою дочь и приказал ей немедленно идти к вам, ваша честь. Но никто не должен знать о том, что я вам рассказал! Речь идет о моей жизни! Я убежден, что у «Белого лотоса» везде есть свои шпионы, даже в суде!
Хань откинулся на подушки и закрыл глаза. Судья Ди в задумчивости потер лоб и сказал:
— Опишите комнату!
Хань открыл глаза. Он наморщил лоб и задумался.
— Я мог видеть только ту часть, которая находилась передо мной. У меня сложилось впечатление, что я нахожусь в небольшой шестиугольной комнате. Можно было подумать, что это садовый павильон, но воздух там был слишком спертым. Единственный предмет обстановки, кроме стола, запомнившийся мне, — это бюро у стены, за стулом, где сидел человек в капюшоне. Еще, мне кажется, там были выцветшие зеленые драпировки на стенах.
— Вы имеете представление, — спросил судья Ди, — в каком направлении вас несли похитители?
— Очень смутное, — ответил Хань. — Сначала я был настолько ошеломлен нападением, что не обратил на это внимания, но уверен, что в основном мы придерживались восточного направления. Я думаю, сначала мы спускались по склону, а остальные три четверти пути двигались по равнине.
Судья Ди поднялся; рану в боку пощипывало; ему хотелось скорей вернуться домой.
— Ценю, что вы незамедлительно доложили мне обо всем! — сказал он. — Я склонен считать, что кто-то над вами подшутил. У вас есть враги, которые могут отважиться на столь бесцеремонную шутку?
— У меня вообще нет врагов! — возмущенно воскликнул Хань. — И какая тут может быть шутка? Позвольте заверить вас, что тот тип говорил совершенно серьезно!
— Думаю все же, что это была только шутка, — спокойно возразил судья Ди. — Дело вот в чем. Я пришел к выводу, что танцовщицу убил кто-то из гребцов. Среди них я приметил одного негодяя, которому было явно не по себе во время допроса. Наверное, будет лучше всего допросить его со всей строгостью.
Лицо Ханя просветлело.
— Разве я не говорил вам того же, ваша честь? — воскликнул он с нескрываемым торжеством. — Как только мы услышали об убийстве, я и мои друзья сразу поняли, что убийца — один из гребцов. Да, теперь-то я понимаю, что мое похищение — всего лишь дурацкая и жестокая шутка. Я поразмыслю, кто бы мог проделать со мной этот трюк.
— И я со своей стороны попробую что-нибудь разузнать об этом, — ответил судья. — Очень осторожно, само собой. И если что-нибудь станет мне известно, то немедленно дам вам знать.
