— Как же тебя зовут?
— Зина Сугоняка.
Тернистый назвал себя.
— Такой молодой и уже капитан! — не поверила Зина.
Гнат украдкой посмотрел на ее стройные, загорелые ноги, залюбовался горделиво поднятой головой, лицом, усыпанным золотистыми веснушками.
«Очаровательна. Действительно, русалка!..» — а вслух сказал:
— Ты сильно рисковала, находясь здесь, весне. Мы частенько используем для маскировки копны, и сейчас мой танк замаскируем под одной из них. Прятаться надо в окопе или в погребе…
— Я же не от снарядов пряталась, а от немцев и полицаев, чтобы не забрали в Германию.
К ним подошли водитель-механик Сидоров, радист-пулеметчик Панин, наводчик Барабаш и заряжающий Нечитайло. Поздоровались.
— С освобождением тебя, девушка! — воскликнул Панин.
— А вы навсегда пришли? — спросила тихо Зина.
Танкисты заулыбались.
— Навсегда!..
— Конечно!..
— Разве можно оставлять на растерзание фашистам такую красавицу!..
— Спасибо вам.
— За «спасибо» не отделаешься, — лукаво подморгнул Панин.
— Так я сейчас сбегаю домой и принесу яблок. Пепинка уродила. И груши. А соседка даст глечик молока…
— Не молоко и груши имеет в виду наш Леонид, а поцелуй, — пояснил намек радиста-пулеметчика Тернистый и смутился от этих слов.
Панин тут же подставил Зине щеку.
«Ты смотри, какой быстрый! — ревниво подумал Гнат. — Привык, что мама дома целовала в щеку!»
Наводчик Барабаш сжал губы дудочкой и тоже стал ждать поцелуя.
Гнат не выдержал, подошел к Зине, обнял за плечи и стал целовать ее в щеки, приговаривая:
— Это — за самого смелого из нас радиста-пулеметчика Панина. Это — за ветерана танковых войск ленинградца Сидорова. Это — за укротителя «тигров» Барабаша. Это — за славного отпрыска запорожского люда заряжающего Нечитайло…
Зина оттолкнула Тернистого.
— Ишь какой отважный!
— Поцелуй за себя оставишь на потом, — засмеялся Барабаш. — Знай меру.
— «Потом» на войне может и не случиться, — с грустью произнес Гнат.
— А у меня дочка такая же, как ты, Зина, — вздохнул Сидоров. — В Ленинграде она, блокаду пережила. Олей звать… Можно одолжить немного сена для нашего «КВ»?
— Разве ваш танк ест сено? — подняла удивленно брови Зина.
— Меньше, конечно, чем мамонт, — вмешался в разговор Тернистый. — Но…
— Берите хоть полкопны, — улыбнулась Зина.
Танкисты, прихватив с собой по охапке сена, ушли, начали маскировать «КВ». Гнат остался вдвоем с Зиной.
— Вон наши бегут из села, — показала Зина рукой. — Бегут к вашим танкистам с узелками и корзинами. До войны тетки что только не продавали на этом шоссе: картошку, лук, яблоки. У нас хорошая картошка родит.
