— Да это же Филипп Миронец! — воскликнул Андрей Стоколос, подойдя к собравшимся красноармейцам. Это наш молодой армейский поэт. Он первым сообщил в газету о боях под Зарубенцами и Григорьевкой. Я сам видел его в работе: ноги в воде, туловище, на всякий случай, на границе Днепра и берега, а голова и руки на суше. Еще и телефонная трубка возле уха.
— Складно сочинил! — похвалил Живица. — По мне, легче из бронебойки «тигра» поджечь, чем две такие строчки слепить. Видать, у тебя, сержант, божий дар. Давай дальше…
— Что за скоморох тут объявился? — негромко, но так, чтобы услышал командующий, спросил майор в плащ-палатке, обращаясь к капитану Зарубе. — Такими стишками можно выдать и секреты рокировки… «Броней фрицев… добить… за Днепром!» Ясно, что идем не куда-нибудь, а в Дарницу.
— Да что вы! Скоморохи — песельники, их уважали люди. Филипп Миронец поднимает дух у солдат в это холодное, хмурое утро, — возразил капитан Заруба.
— А вы кто такой? — спросил Ватутин, подойдя к майору.
— Майор Добрин. Из штаба стрелкового корпуса. Химики пускают дымы, танкисты выключили фары. И все ради засекреченности данной операции. А тут во весь голос: танки идут за Днепр… Где гарантия, что эти слова не услышит лазутчик в кустах, если не ближе?
К Ватутину подошел полковник-танкист с планшеткой на боку, и все бойцы и командиры стали расходиться. Полковник отдал честь и доложил:
— К семи часам утра переправилось девяносто танков, двести двадцать орудий, триста пятьдесят тягачей, тысяча восемьсот автомашин. Переправа будет продолжаться, пока не рассеется туман.
— Танков еще маловато, — покачал головой Ватутин.
— Трудно с шестидесятитонными паромами. Сделаем все, чтобы следующей ночью все танки были на левом берегу Днепра. В Высокой Дубенче не будем задерживаться, сразу — на Сваромскую переправу.
— Хорошо. Побеспокойтесь и дальше о маскировке. Ни одна машина не должна быть замечена с самолетов и наблюдательных аэростатов.
— Есть, товарищ командующий. Разве что какая-нибудь гнида… Ведь на Днепре все солдаты — герои!
— Герои! Об этом пишут и в газетах. Однако от лазутчиков никто не застрахован, — вмешался в разговор майор Добрин.
— В принципе ваше замечание правильное, — согласился Ватутин и вдруг оживился: — Добрин? А-а… Кажется, это вы задержали недавно партизана-разведчика Янкелевича, когда наши подошли к Днепру?
— Было такое, — неохотно ответил майор. — Но сейчас обстановка у нас напряженная. Рокировка все-таки! Солдаты сделали макеты танков, чтобы ввести в обман противника, механики-водители понарисовали квадраты на танках и погасили фары во время похода, химики пускают дымовые завесы, а мы отвечаем за то, чтобы ни один лазутчик не пискнул из этих колонн по своей рации и не «затерялся» по дороге. Каждый из нас на своем посту. И все вместе — куем победу!
