Ударила артиллерия по заранее намеченным целям. Потом пехота и танки пошли в атаку. Но вдруг на полях, по которым уже прошли пехотинцы, под танками стали взрываться мины. Они лежали глубоко под снегом. Пехотинцы не могли подорваться на них. А танк — машина тяжелая.
Ватутин послал на минное поле подразделения саперов и минеров, чтобы они сделали для танков коридор. Саперам стали помогать экипажи танков. Туман рассеялся. В воздухе появились «хейнкели» и «мессершмитты». Немцы усилили огонь.
«Как быть?» — искал выход из создавшегося положения Ватутин.
Оборонная полоса противника еще не прорвана, степь усеяна немецкими противотанковыми минами. Работа по разминированию коридора проходила медленно. Вводить в бой танковые корпуса генералов Полубоярова и Павлова было слишком рискованно.
«Что будете делать?» — спросил Верховный Главнокомандующий по ВЧ.
«Все же я введу танки в бой!» — ответил решительно Ватутин.
И танки пошли. Проскочив по узкому коридору через минное поле, они вырвались на оперативный простор. И теперь уже эту стальную лавину ничто не могло остановить. Плацдарм за Доном площадью в четыре квадратных километра вскоре расширился на двести километров по фронту и на шестьдесят в глубину.
Манштейн не смог сдержать натиска войск Ватутина, хотя бросил в бой танковые, пехотные, альпийские дивизии, прибывшие с запада.
Еще одна тяжелая ситуация на том же Дону. В холодные декабрьские дни прошлого года Ватутин заболел, поднялась температура, его лихорадило. Ночью пришло тревожное известие: к штабу фронта прорвалась немецкая дивизия. Больной командующий тут же бросил в бой резервы. Враг был остановлен и разбит.
После этого случая Ватутин приказал в каждой стрелковой дивизии создать «летучие» отряды, посадить их на машины. Эти отряды проникали в тылы фашистских армий, нападали на штабы, на отдельные подразделения немцев под Сталинградом, на Дону, на Северном Кавказе…
А здесь, на Букринском плацдарме, его войска не могут овладеть стартовыми рубежами для броска на Киев. Манштейн и Гот потирают от удовольствия руки. Еще бы! Их «Линия Днепра» оправдывает себя.
«Да, не каждый плацдарм может быть плацдармом для выхода танков в прорыв… Но дни твои, фельдмаршал Манштейн, под Киевом сочтены. Ты проиграешь, старая лиса, битву! Проиграешь. У нас главным плацдармом будет Лютежский!» — мысленно произнес Ватутин.
— Пора перекусить, Николай Федорович, — напомнил ординарец командующему, когда подошли к бронетранспортеру.
