Под вечер, когда уже все было собрано в дорогу, на небе стали сгущаться тучи и покрапал над улицей мелкий, как бисер, дождичек. Маняша испугалась, что ненастье сорвет завтрашнюю поездку и все страхи и ожидания ее окажутся напрасными. Она то и дело выходила на крыльцо, пристально глядела на тучи, которые сдвигались на небе в одну сторону. Сын уже спал, не ведая волнений. Маняше не спалось. Давно погасла вечерняя заря. Небо совсем очистилось, и высыпало много звезд. Маняша стояла на крыльце, задрав голову, хотя надобности в этом никакой не было. Тучки только попугали ее, погрозили немного и уплыли на край земли. Было тепло. Стояла середина июля. В такое ли время думать о непогоде…
Да Маняша о непогоде уже и не думала. А не спалось ей от одних ожиданий, от каких-то неясных предчувствий нового. Хорошая выдалась тогда ночь. Среди звезд она увидела яркую точечку, которая двигалась, скатываясь к крыше соседнего дома. Маняша следила за ней до тех пор, пока она не скрылась за трубой. Если бы это летел самолет, Маняша услыхала бы его шум. На зрение и слух она не жаловалась. Наверное, это был спутник, и Маняша видела его первый раз в жизни. Ни отцу ее, ни матери не привелось увидеть такого чуда. Не дожили они до такого дня, когда человек сумел подняться туда, где не было ничего, и летать вокруг земли. Он даже вылезал из корабля, крутился во тьме кромешной, не падая в тартарары. Маняша дожила до этого дня, видела этого человека — космонавта — по телевизору, видела, как он кувыркался в небе, а потом слушала его рассказы. Обыкновенный с виду человек и чем-то напоминал по обличью ее Василия, только совсем другой, из другого теста вылепленный. И вот теперь после всего Маняше удалось увидеть и спутник, жаркую звездочку в небе.
Далеко за полночь Маняша подошла к спящему сыну и, постояв над ним в темноте, поцеловала в щеку. Сын сладко зачмокал во сне, перевернулся на другой бок и отчетливо произнес с нежностью:
— Лида…
Так звали его жену, которую Маняша еще не видела… Сын женился весной. Маняша не смогла поехать на свадьбу: промочив ноги в распутицу, лежала в постели. Жалела после, да что сделаешь: болезни как незваные гости, когда нагрянуть, времени не выбирают.
Маняша прилегла в своей полутемной комнате, а в половине пятого была уже на ногах. И сына разбудила за три часа до отправления самолета. Он взглянул на часы, покачал головой, но ничего не сказал, понимая нетерпение матери. Посидели, попили чайку. На крыльце, когда сын сходил со ступенек, Маняша перекрестила его в спину, хотя он никуда и не уезжал. Но все равно так н а д о было. Маняша и сама перекрестилась:
