Лара с умилением погладила его по пушистым вихрам.
– Овёс ты больше есть не можешь. Пойдёмте в кухню.
Накормив мать с сыном овощным рагу, она открыла книгу и принялась за наряд для бывшего козлёнка. Да так расстаралась, что получился белый атласный костюмчик, достойный принца.
Пока Лара колдовала Снежку одежду, то так утомилась, что на платье для Козетты сил уже не осталось, и она принесла бывшей козе свою юбку и корсаж.
– Сегодня походишь в моей старой одежде. А завтра я тебе что-нибудь наколдую. Спать можете в любой свободной комнате.
Козетта, склонив голову, провела рукой по грубой ткани юбки.
– Могла бы и поделиться со мной одним из своих платьев.
Лара не ожидала столь неприкрытой наглости и, помолчав, сказала:
– Мои платья будут тебе велики, поскольку я выше тебя.
– Значит, твои новые платья будут мне велики, а старая юбка не будет? – пробасила Козетта.
– Именно так, потому что эту юбку я носила с четырнадцати лет и давно из неё выросла, а тебе будет в самый раз. Завтра наколдуем красивое платье на твой рост. Но это будет завтра, хорошо? А сегодня я больше не хочу колдовать. Я хочу пить и развлекаться. Горе у меня, понимаешь?
– Какое горе? – поинтересовалась Козетта.
– Андреас вам не сообщил? Прошлой ночью бабушка скончалась. Трагически.
– Старуха издохла?! Вот же счастье! – заголосила бывшая коза с таким жаром, что Лара нахмурилась:
– Ты не могла бы выражать свою радость чуть менее откровенно?
– Ни за что! Старая ведьма отправилась в ад! Слава тебе, Боже!
Андреас предупредительно взял помрачневшую Лару за плечи и повёл в гостиную.
– Как стервой была, так стервой и помрёт, – возмущённо шептала та. – Она не имеет права…
– Ещё как имеет. И вообще – не будь строга. Кому горе, кому радость. Сколько, говоришь, у нас коньяка?
Из передней донёсся тихий стук в дверь.
– Это ещё кто? – Лара испуганно попятилась к лестнице.
– Да кто угодно.
– Андреас, открой, пожалуйста.
– Ты что, трусишь? – с разоблачающей улыбкой спросил тот. – Богатый дом наколдовать не побоялась, а открывать его боишься?
– Дело не в страхе, – настаивала Лара. – В приличных домах двери открывают лакеи, а не сами хозяйки.
– Трусиха… – пробормотал Андреас, распахивая дверь.
На крыльце сидел взлохмаченный ворон.
– Крэх! – обрадовалась Лара.
– Неужто клювом постучал? – улыбнулся Андреас. – Залетай, старик.
Ворон не угомонился, пока не облетел весь дом. Только когда Лара и Андреас сели за длинный стол с мозаичной столешницей, он опустился на подоконник, уставившись на них блестящими бусинками глаз.
