Лестница скрипела и дрожала, страховочная веревка два раза цеплялась за щербатые планки, пропасть под моими ногами росла с каждой трагической секундой. Но мечта двигала меня к наличнику и моему птичьему зоопарку. Птенцы, угадавшие приближение чего-то страшного, умолкли. Стремясь удержать равновесие на шаткой лестнице, я попытался заглянуть в темное, уютное и теплое нутро за наличником, слегка пахнувшее курятником. Чуть успокоившись, запустил туда руку…
И в это время вернулись родители птенцов. Вероятно, они отличались особо боевым характером и накинулись на мою макушку. Мои нервы не выдержали. Я с ревом полетел с лестницы вниз. Дела были бы совсем плохи, потому что веревка, привязанная, как ты помнишь, к нижней планке, нисколько не воспрепятствовала бы моему соприкосновению с бабушкиным палисадником. Но на мое счастье веревка зацепилась за лестницу, и я повис на ремне в воздухе.
Ира сквозь дрему захихикала:
— И что, влетело?
— Да, и еще от матери получил втык. Из меня мог бы получиться скалолаз или орнитолог. А получился маменькин сынок и филолог-неудачник. Ты простишь меня?
Ира предпочла промолчать, тем более что она плавала на краю сна. Ира не знала, что делать и как быть дальше. Чувства, над которыми ум был не властен, вытаскивали ее из оборонительного кокона семьи, возвращая снова и снова к мыслям о человеке, которого она увидела впервые 18 лет назад… Так много всего случилось с ними за это время. Так много!
И Леня ничего уже не мог исправить. Ничего.
У всех есть секреты. У кого-то меньше, у кого-то больше. Виктор хорошо это знал.
У него хранился свой комплект ключей от квартиры Заботиных еще с тех времен, когда таскал фолианты из библиотеки Олега Ивановича. Естественно, об этих ключиках никто не догадывался.
Виктор хорошо изучил распорядок дня старших Заботиных, не менявшийся годами. Обычно после обеда они уходили из дома гулять. Этакая парочка доисторических мастодонтов — он в шапке-пирожке, кашне и пальто, она — в горжетке с вуалькой, облезлой шубке и с ридикюлем на сгибе локтя. У Виктора было верных два часа, чтобы хорошенько осмотреться в квартире и поискать.
Ровно в половине третьего Заботины вышли из подъезда. Виктория Павловна поправила мужу кашне, взяла его под руку, после чего, ступая в ножку, они отправились по дорожке вокруг квартала.
Была маленькая проблема — консьержка. Виктор набрал номер телефона в ее будке. Телефон стоял так, что консьержка — пожилая узбечка, обвязанная пуховым платком на талии, — должна была отвернуться от двери, чтобы снять трубку. Именно в этот момент Виктор проскользнул в подъезд.
