Роуз овладел какой-то инстинкт. Она была абсолютно уверена, что это Марисоль.
– Стойте! – закричала она водителю.
– Что такое? – откликнулся он, глядя в зеркало заднего вида.
– Мне нужно сойти.
На улице перед магазином стоял автоматический манекен-снеговик, который махал рукой несуществующим прохожим под игравшую из него музыку. «Удачного вам, уютного…»[9]
«Ой, лучше тебе замолчать», – подумала Роуз.
– Мне нужно выйти! – закричала она водителю.
– Но это не твоя остановка – ты живешь на Сорок шестой и Меридиан. А это Сорок шестая и Иллинойс. Я не могу тебя здесь выпустить.
– Можете. – Роуз встала и уже направлялась к двери.
– Юная леди, сядьте сейчас же.
Если еще хоть один мужчина назовет ее юной леди, она вмажет ему в челюсть.
– Вы должны выпустить меня! У подруги неприятности. Офис моего дяди недалеко отсюда. Он врач, – солгала она. – Я должна забрать ее. Она может умереть, замерзнуть до смерти. Если вы меня не выпустите, обвинят вас. Откройте сейчас же!
Внезапно дверь автобуса открылась. Роуз была так же ошеломлена, как и сам водитель – должно быть, кто-то потянул за аварийную ручку. Но она не стала ждать ни секунды и выскочила. На самом деле это был живописный прыжок в сугроб. Девочка побежала со всех ног по плотному снегу и вздохнула с облегчением, когда услышала выхлоп автобуса, поехавшего дальше.
Фигура Марисоль виднелась на полквартала впереди. Она шла в гору, а под снегом была наледь. Дважды Роуз упала, каждый раз соскальзывая назад. Но Марисоль тоже падала.
Роуз закричала:
– Марисоль, стой! Подожди секунду.
– Роуз, что ты здесь делаешь?
– Ты куда?
– Иду в школу. Боюсь, я очень опаздываю.
– Школа закрыта. Нас отпустили пораньше.
– Ты имеешь в виду, там никого нет?
– Именно. Из-за снега. Метель.
– А-а-а. – Марисоль выглядела слегка растерянной. – В Боливии школы никогда не закрывают, если только не начинается ураган. – Она сразу же заволновалась. – В смысле… Ой, прошу тебя, Роуз, просто забудь, что я сказала!
Она стучала зубами. А этот проклятый механический снеговик до сих пор кричал свою плаксивую песенку.
– Марисоль, сколько ты уже прошла?
– Ой, да совсем немного. – Голос у нее был тихий, она тяжело дышала.
– Немного?
Марисоль посмотрела на Роуз так, словно не видела. Внезапно она упала.
– Марисоль! – закричала Роуз и подбежала к девочке. Звук ее собственного голоса оборвался. Чертов снеговик теперь пел свой гимн: «Угадай-ка, Фрости…» – просто кошмар наяву! Роуз отчаянно искала кого-нибудь, кто мог бы ей помочь. Песня становилась веселее и громче.
