По две стороны сарая идет узкий, не шире метра настил. Дэвис Макартурс и Лон Уиттамер стоят у правой стены. Три девчонки из школы – я узнаю их, но не могу вспомнить имен – толпятся у входа, словно опасаются подойти слишком. А между Лоном и Дэвисом на пластиковом садовом стуле сидит Джиджи Клайн – запястья связаны, бандана в красно-белую клетку закрывает рот.
Мы, похоже, вломились в сарай в самый разгар спора. Одна из девушек, одетая в ярко-розовую куртку, громко говорит:
– Вы же не знаете наверняка! Как по мне, она выглядит нормально.
– В том-то и дело, – возражает ей Дэвис, выпячивая квадратную челюсть. Он напоминает мне кусок мяса – толстый и приплюснутый. Деликатным его не назовешь, да и добрым тоже. Любые выходки этому задире обычно сходят с рук, благодаря мощной комплекции. – Сестры всегда выглядят как обычно. – Дэвис в упор глядит на девушку. – Но это она утопила тех двоих. Лон ее видел.
– Вы не можете держать ее связанной, – перебивает его другая девушка с прямыми темными волосами, собранными в хвост, и указывает на Джиджи длинным острым ногтем.
– Мы, блин, все можем! – влезает Лон. На нем снова гавайская рубашка – светло-голубая с неоново-желтыми якорями и попугаями.
Бо придвигается ближе ко мне, словно хочет защитить от происходящего. Интересно, узнали ли он Лона? Понял ли, что это именно Лон тогда еле стоял на ногах, а именно его он столкнул в воду?
– Нет никакого способа доказать, что она что-то сделала, – настаивает на своем темноволосая.
– Ты посмотри на ее одежду, на волосы, – не унимается Лон. – Она вся мокрая.
– А может, она… – Темноволосая задумалась.
– А может, она в воду упала, – предлагает девушка в розовой куртке. Всем понятно, что это слабое оправдание, и маловероятно, учитывая сложившиеся обстоятельства. Пока мы тут разговариваем, на берег вытаскивают два тела, а Джиджи Клайн поймали совершенно промокшей – нетрудно сложить два и два.
Дэвис делает шаг вперед и скрещивает руки на груди, в упор глядя на девушек.
– Она одна из них, и вы все это знаете, – он говорит это так решительно, что все замолкают.
Я окидываю взглядом Джиджи Клайн. С коротко стриженных светлых волос на деревянный пол капает вода; глаза красные, будто она плакала; рот приоткрыт в попытке хоть как-то приспособиться к туго завязанной на затылке бандане. Продрогшая, несчастная, испуганная. Но пока все гадают, Джиджи это или нет, я уже знаю правду. Сквозь изящные черты заплаканного лица я вижу, что скрывается внутри.
