– Мы, конечно, увидимся в Нью-Йорке, – как бы между прочим заметила Лили.
– Да? – Я проглотил остатки риса. – А зачем?
– Просто так. Но я уверена, что мы увидимся, потому что, если бы я вам не нравилась, вы не держались бы так грубо. Кстати, вы меня заинтриговали еще до того, как я разглядела ваше лицо. Вы тогда шли через пастбище. У вас довольно своеобразная походка. Вы ходите, словно… Даже не знаю, как сказать…
– Своеобразно – вполне сойдет. А как вам понравилась моя своеобразная техника прыжков через забор после бега наперегонки с быком? Кстати, о быках: насколько я понимаю, пир отменяется?
– Да. – Девушка вздрогнула. – Естественно. Сегодня же отправляюсь домой… Когда я ехала сюда, у забора толпились зеваки. Они кишели повсюду, даже там, где стояла ваша машина… где мы встретились вчера вечером. Спасибо, что там дежурил полицейский, не то они разбрелись бы по всему пастбищу.
– Несмотря на быка?
– Бык в дальнем конце. Там, где его привязал Макмиллан. – Лили поежилась. – Никогда не приходилось видеть подобного… Я вчера чуть не потеряла сознание… А зачем они задают все эти вопросы? Почему хотят знать, была ли я с вами? Какое это имеет отношение к тому, что бык забодал Клайда?
– Так положено, когда расследуют смерть от несчастного случая. Берут показания у всех очевидцев. Кстати, если они решат начать дознание, вам не позволят уехать сегодня. Вас спрашивали, видели ли вы Клайда после ужина? До встречи со мной.
– Да. Но я его не видела. Почему их это интересует?
– Не знаю. – Я положил в чашечку с кофе сахар и размешал. – Может быть, подозревают, что вы отняли у него последнюю надежду и он полез к быку, чтобы покончить жизнь самоубийством. Им порой такое в головы взбредет… Они спросили, не из-за вас ли Клайд заявился в дом к Пратту?
– Да… – Она посмотрела на меня и тут же опустила глаза. – Этого я тоже не понимаю. Почему они решили, что он пришел повидаться со мной?
– Возможно, отец Клайда их навел. Вчера вечером, узнав, что вы здесь, он чуть не лопнул от злости. Такое впечатление, словно вы являлись ему в ночных кошмарах. Я, конечно, далек от мысли, что с такой смазливой внешностью вам место в кошмарах, но впечатление осталось такое.
– Он просто зануда, – Лили небрежно махнула рукой, – и не имеет права злословить обо мне. Тем более при вас. – Она одарила меня оценивающим взглядом. – При тебе, Эскамильо.
У меня вдруг руки зачесались дать ей оплеуху. Под ее взглядом я ощутил себя картофелиной, с которой счищают кожуру.
