Весь ресторан выполнен в белоснежных тонах. Светлые стены с дорогой отделкой и теплой приглушенной подсветкой. Просторные белые столы под вышивками кипенных скатертей, белые стулья с гнутыми спинками. Над головой — дорогущие хрустальные люстры.
Хоть Былеев был уже навеселе, но соображал нормально и выводил жену на танцы на вполне твердых ногах, крепко держал за талию, как бы показывал гостям, что он еще о-го-го, еще в силах обладать такой красивой молодой женщиной. В общем-то он был крепким и довольно выносливым человеком, сбить такого с ног нелегко. Мало было наливать ему рюмочные дозы коньяка, надо было поставить перед ним трехлитровый графин. Опрокидывая рюмку за рюмкой, он только сильнее краснел, и все. Лез к жене целоваться и вел на очередной танец.
Она не противилась. Изящная, со стройными длинными ногами и высокой грудью, в коротенькой красной юбке и черном обтягивающем топе. С полуулыбкой кружилась в вальсе, играя в руках мужа упругостью своего ладного тела.
За одним с ними столом сидела с мужем Вика, хорошая знакомая Тамары. Муж Вики старательно подражал Киру: не отставал при наполнении рюмок, говорил тосты. Все они сводились к одному: друзья, будем здравы! Он был явно слабее Былеева, поскольку у него уже заплетался язык, и Вика незаметно подливала ему в коньяк минеральную воду.
В самый разгар веселья, когда на улице было уже темно, в ресторан вошли двое в черных костюмах: Вова Сыч с напарником. Сзади подошли к Былееву, Кир в этот момент танцевал с женой под очередную мелодию, взяли под локти.
Былеев не понял, что все это значит, и резко выдернул руки:
— В чем дело?
— Пошли! — коротко выдал Сыч. — Ты отплясал свое!
— Что происходит, парни? — Жена Кира удивленно остановилась, не отрываясь от мужа, попыталась прояснить обстоятельства.
— Затихни, — угрожающе предупредил Сыч, и Тамара увидала в его руке мрачное лезвие ножа. Испуганно отступила и вскрикнула.
Но гремела музыка, и никто из гостей, кроме танцующих рядом, не обратил на них внимание.
— Убирайтесь к чертовой матери! — оттолкнул Сыча Кир.
— Топай на выход! — вытащил ствол Сыч и вдавил в бок Былееву. — И тихо, без бузы! Тявкнешь — шмальну!
— Ах вы, щенки! — Захмелевший Кир стал трезветь. — Да я вас!
Но он не успел договорить и не успел ничего сделать, потому что Сыч рукояткой пистолета оглоушил.
У Кира подкосились ноги, он стал падать. Парни подхватили его под руки и потащили к выходу. Тамара кинулась следом, вцепилась в напарника Сыча, пытаясь остановить их. Тот обернулся, сморщился:
