Раздвинув руками пахучее сено, Люба уселась на хрустящую подушку из колючих сухих стебельков травы и, запрокинув голову, закрыла глаза. Перемешиваясь с сумеречной осенней стынью, горьковатый дурманящий запах уходящего лета пропитывал окружающую тишину необъяснимой ностальгией, и, поднывая, глупое сердце словно требовало боли, раз за разом пытаясь вернуться туда, куда дороги не было. Сжав ладонью сухую траву, Люба почувствовала, как острые стебельки впились в кожу. Десять лет жизни, расколовшись на дни, рассыпались по скрипучим деревянным половицам сараюшки, словно лежалые зёрна ржи, и ничего из этого прошлого ни девочке, ни мальчику исправить было не дано. Откинувшись на сено, через щель в крыше Люба смотрела на темнеющее небо и твёрдо знала, что совсем скоро, через несколько минут, дверь сарая скрипнет, и, подводя черту, жизнь заставит её сделать выбор.
* * *
— Ты смотри-ка, чего деется — рыба-то косяками пошла. — Отделив от ломтя серого ноздреватого хлеба большой кусок, Архипов несколько раз приложил его к перепачканным усам и, отправив в рот, с прищуром кивнул в сторону двери, только что закрывшейся за Марьей.
— Ты у меня, Архипушка, точно сыч — всё усмотришь. — Подкладывая мужу на тарелку нарезанное пластами нежно-розовое, с тонкими прожилками сало, Вера перехватила направление его взгляда и, выразительно поиграв бровями, прикусила нижнюю губу.
— Невелика заслуга усмотреть, коли от тебя никто не скрывается. — Смердин потянулся через стол, прицелился и ткнул вилкой в миску с солёными рыжиками, но ушлый гриб, совершив обходной маневр, ловко ускользнул и, слюняво чмокнув, плавно вернулся на своё прежнее место.
— То, что у Любки с Кирюхой всё обретено, — коту понятно. — Подхватив рукой с тарелки два куска сала, Архип старательно уложил их на хлеб и, прижав пальцами, впился в розоватую мякоть зубами. — Как только ему конец службы выйдет, он свою законную быстро по борту пустит, — да на тёпленькое место.
— Нужен он Любке! — оттопырив губу, философски заметила Вера. — Что с него взять, кроме вшей на гашнике? Шелестова — краля сытая да холёная, такую содержать — пупок развяжется.
— Нужен, не нужен, а в сарайку шмыгнула. — Устав безуспешно тыкать вилкой в рыжики, Смердин поднял миску с грибами над столом и, наклонив её, вывалил большую половину в свою тарелку.
— Сдаётся мне, Марья это дело так не оставит, она хоть и тихая, а характером в отца, от своего не отступится, — с сомнением в голосе изрекла Вера.
