— Аня, — дракон сам решил встать и проследовать за мной.
— Доброго вам утра, — пожелала я умостившемуся рядом Элиоту. Прогонять не стала: если объятий не было, то и причин отсылать его подальше — тоже.
— Насчёт того, что было ночью, — начал говорить принц Тамирской империи. Я не дала ему закончить:
— Вы о чём?
Однокурсник сощурился, но вскоре вернул лицу исходное спокойное, но куда менее заинтересованное выражение.
— Касательно нашего разговора вчера за завтраком…
Элиот понятливо сменил тему разговора. Впрочем, он в принципе был слишком понятлив, как показал всего пару часов назад.
— Есть момент, который я не упомянул, — поведал дракон.
— Почему же тогда вспомнили о нём сейчас? — с губ сорвался закономерный вопрос.
Дракон выразительно посмотрел на меня, намекая, что уж он-то недавнего выходящего из ряда вон происшествия из памяти не выкинул. И оно действительно могло поспособствовать возросшему доверию к моей персоне: мы вели себя как две половинки одного целого.
— Так что вы решили мне сообщить, союзник? — последнее слово я намеренно подчеркнула проскользнувшей в голосе ноткой раздражения. С одной стороны, я осознавала, что не обладала достаточным доверием, с другой, принцу ведь нужно было убедить меня присоединиться к его расследованию, потому странно, что он, пребывая в отчаянии, не открылся мне полностью.
Впрочем, я сама не сказала ему, что предположительно обладала ключом к разгадке, ныне сокрытом в памяти. Однако я и не уговаривала.
— Девять лет назад я слышал, как мой дядя взывал к Аресу. И дозвался, — если мой тон и задел дракона, он этого никак не продемонстрировал.
— Аресу?
Насколько мне было известно, Арес относился к группе богов, называемых Первыми, теми, кто наиболее часто наведывался в миры ниже божественного. Бог войны, для которого кровь, боль, страх и ужас противников являлись наивысшими наградами. И хотя во времена до рождения Николая их хватало для того, чтобы насладить бога вдоволь, даже тогда он обходил Магимир стороной. Так что же Аресу могло понадобиться у нас во времена всеобщего спокойствия, которое лишь ужасная смена правителей двух стран пошатнула?
— Он говорил с ним до трагедии? — шёпотом спросила я.
Элиот кивнул.
— Полагаете, ваш дядя замешан во взрыве?
Даже в смятении, в общении с принцем Тамирским я осталась вежлива, хотя вполне могла бы обратиться к нему на «ты», уже пообщавшись так с другими здешними студентами и единожды, одной фразой, — с ним. Однако это «вы» в его присутствии, казалось, защищало меня вроде брони.
