— Я заподозрил неладное, услышав про боязнь прикосновений, — под испытующими взглядами сестры, друга и меня, сказал парень. — Если я не ошибаюсь, Аня, то часть ваших воспоминаний девятилетней давности запечатана, ментальной магией такого уровня, что мне не под силу её снять. Однако игры с мозгом не прошли без последствий: ваши воспоминания пытаются вырваться, отсюда и кошмары, и боязнь прикосновений.
— Почему сны были одинаковыми? — прожевав, подалась вперёд я.
— Потому что до сего дня, вероятно, никто не пошатывал установленную печать. Вы ведь никому больше не позволяли долго себя касаться?
Я покачала головой. Нет, конечно, нет.
— Рискну утверждать, что ваше прошлое связано с прикосновениями. Когда я вас трогал, ваши воспоминания отреагировали и попытались вырваться. И у них это получилось, но лишь немного. Печать слишком мощная.
— Её можно снять?
— За девять лет она запустила корни в ваш мозг. Боюсь, здесь способны помочь лишь боги.
Боги…
— Такие, как Лисса? — в моих глазах загорелась почти детская надежда на то, что моим мукам нашёлся конец. Если бы ректор только сняла печать с моих воспоминаний, тогда я бы избавилась от кошмаров и покинула бы учебное заведение для ненормальных. Как кронпринцесса, я с лёгкостью сумела бы перевестись в Королевскую Академию за один день без лишней бумажной волокиты.
— В теории, любой бог, — кивнул Сэйнар, подкинув полено в костёр надежды. — Все они имеют доступ к неограниченным знаниям.
- На твоём месте, прежде чем снимать печать, я бы подумала, кто мог её поставить, — невесело протянула Флёрана. — И главное — зачем.
Я застыла, уподобившись ледяной скульптуре в зимнем саду. Обрадованная тем, что не сошла с ума, я упустила из виду проблемы, сопровождавшие открывшуюся правду. Вырисовывалось, что ребёнком я увидела что-то, чего не следовало, и кто-то сильный предпочёл скрыть это от меня. Какие могли быть причины подобному поступку? Я узнала что-то о трагедии, и меня могли либо пожалеть, либо обезвредить.
— Но кто? — недоеденная сдоба выпала у меня из рук, скатилась по коленям и потонула в траве. — Я… понятия не имею… даже не представляю…
Переживания овладели мной всецело. Тёплая ладонь накрыла моё плечо, отчего я поёжилась, но отстранилась от навалившихся панических мыслей.
— Аня, вам следует поесть, — воззвал к моему рассудку Риэр, разорвав телесную связь. — И пилюли. Вам следует обратиться к здешним целителям и попросить это.
Парень показал мне листочек с длинным названием лекарства, оканчивавшимся на «вель».
