Мы практически одновременно зашагали по круговому коридору, минуя двери, отличные от ректорской более светлым цветом дерева. В замке было достаточно тепло и, когда я коснулась серого камня стен, то обнаружила, что он почти горячий.
— Он-то? Принц драконий, — отмахнулась Алексия, спустившись на первую ступеньку лестницы.
Я споткнулась и полетела бы кубарем вниз, рискуя получить сотрясение мозга или и вовсе переломать себе все кости, но старшекурсница успела придержать меня заклинанием левитации. Я чуть приподнялась над ступеньками, хватая ртом воздух. Девушка поставила меня на широкий участок впереди, где находилась дверь на этаж ниже, и сама поспешила спуститься туда.
— У тебя что, ноги не из того места растут? — спросила Алексия, уставившись на меня, державшуюся одной рукой за выступавший в стене камень.
— Ты хочешь сказать, что я носила на руках сына убийц моих родителей?
Элиот Тамирский был не единственным принцем драконьей империи, но лишь он подходил по возрасту для обучения в высшем магическом заведении. И лишь он был наследником казнённых императора и императрицы. Пусть меня и глодали сомнения в том, что убийцами являлись именно они, официально и даже доказано было, что вся вина лежит на них.
— Сама добывай ему пыль! — отрезала я, переварив новую информацию.
Алексия закусила губу и запустила кисть в волосы, растрёпывая их. Она решительно вскинула подбородок и открыла рот, показывая, что намеревается что-то сказать, но передумала и отвела глаза в сторону. Так, смотря на дверь на этаж, повернувшись ко мне спиной, девушка озвучила свой ответ на моё высказывание:
— Лисса сказала тебе отправиться со мной. Значит, ты мне там пригодишься. Если бы просила не Лисса, я бы тебя отпустила при таких-то обстоятельствах, а так…
— Тогда я пойду назад к ректору и скажу, что участвовать в спасении метаморфа не собираюсь, потому что он мне уж кто-кто, а точно не будущий друг! — вспылила я и помчалась к лестнице.
— Стой! — окликнула меня старшекурсница. Я повернулась. На лице застыло вопросительное выражение. — Стой, Аня. Ты же её слышала, Лисса с самого начала хотела, чтобы ты пошла. Потому тебе надо достать пыль, понимаешь? Надо.
Она начала ломать руки, то и дело бросая на меня сочувствующе-виноватые взгляды. Создавалось впечатление, будто одного моего вопроса ей было достаточно, чтобы понять, насколько мне до сих пор больно и тяжело жить без мамы с папой, и осознать, как сильно противоречит помощь сыну виновников арайденской трагедии их светлой памяти.
