Февраль 1977 года. Москва. Кремль. Председателю КГБ СССР Ю. В. Андропову из канцелярии Генерального секретаря ЦК КПСС сообщили, что Брежнев приглашает его приехать к 16 часам.
В назначенное время Юрий Владимирович, обеспокоенный этим внеплановым вызовом, вошел в кабинет генсека, сразу отметив, что тот находится в хорошем расположении духа.
— Здравствуй, Юра! — привычно начал генсек. — Ну, что там, у наших чекистов?
— Добрый день, Леонид Ильич! У меня несколько предложений по личному составу, информация о ходе переговоров по ОСВ-2 по нашим каналам и записка, отчет о работе Комитета госбезопасности за 1976 год. — Андропов расстегнул молнию на папке и достал документы.
— По личному составу и записку ты можешь оставить, я почитаю, а вот информацию по переговорам даже смотреть не буду. Громыко каждую неделю мне дает свои отчеты, да только толку мало от них. Заглохли переговоры, и неизвестно, когда все сдвинется. — Брежнев вопросительно посмотрел на Председателя КГБ СССР. — Ну, вот сам скажи, что там такого нового в твоих разведческих информациях?
Слегка задетый тоном генсека в адресованном ему вопросе, с подначкой на слове «разведческих», Андропов тем не менее еще более мягче начал докладывать:
— Из наших американских источников абсолютно ясно, что новая администрация запустила на весь мир пропагандистский блеф о своем стремлении увеличить потолок уровня сокращения арсеналов на переговорах. Эта позиция не имеет ничего общего с владивостокскими договоренностями и затягивает надолго в болото обсуждений и отдаляет подписание на неопределенный срок. — Председатель КГБ СССР несколько часов изучал последние материалы ПГУ и хорошо знал положение вещей.
— Во вчерашнем письме от президента Картера определенно сказано, что он хочет. — Брежнев досадливо поморщился.
— Знаю об этом, — подтвердил Андропов, — профессор сталкивает его вправо, мотивацию мы знаем. Я имею в виду Бжезинского.
Брежнев перебил его, махнув рукой, дескать, это все известно.
— Мы смотрели с Костей этот пункт для политбюро. Я расцениваю письмо Картера как оскорбительное. Сегодня вообще не мог заснуть, да еще вечером рука разболелась. — Брежнев замолчал, придавая значение своим словам. — Мы пошлем их куда подальше с их новыми предложениями. Мое ответное письмо подготовили. — Он потянулся и дотронулся до красной папки и, внезапно изменив тон, сказал: — В его послании меня заинтересовало вот что, — достал текст письма и нашел нужное место, — они вывели за рамки договора обсуждение вопроса по крылатым ракетам. Это что же, они и в мыслях не держат, какое оружие мы можем поставить на вооружение? — Леонид Ильич сделал упор на слове «какое».
