— Пока все так. — Брежневу понравился дерзкий текст ответного письма. — Надо добавить мысль, что мы надеемся, что его разворот от прежних заявлений вызваны обращениями и переговорами с союзниками, как-то так… — покрутил рукой примиренчески, — давай оставим ему возможность, чтобы он мог хоть этим объяснить свои новые предложения. Ты же смотрел?
Брежнев вспомнил, как ему зачитали отрывок из инаугурационной речи Джимми Картера, который вселял определенные надежды: «Мы твердо намерены проявлять настойчивость и мудрость в своем стремлении к ограничению арсеналов оружия на Земле теми пределами, которые необходимы для обеспечения собственной безопасности каждой страны. Соединенные Штаты в одиночку не могут избавить мир от ужасного призрака ядерного уничтожения, но мы можем и будем сотрудничать в этом с другими».
— Да, он предложил, во-первых, накатить уже в этом, а не в следующем договоре «существенные сокращения» стратегических вооружений. — Черненко весь подобрался: он, как опытный «толкатель» бумаг, хорошо понимал скрытую суть, повторяя строчки официального письма. — Это же сколько времени мы будем считать и обговаривать, торговаться, пока не найдем компромисс. Пройдут годы! — Он обреченно взмахнул рукой. — Во-вторых, оставить за рамками Договора ОСВ-2 вопрос о наших бомбардировщиках Ту-26, как они его называют, «Бэкфайр» и крылатые ракеты большой дальности, для последующих переговоров, то есть, по сути дела, вопреки владивостокским договоренностям, Америка хочет развязать себе руки для гонки стратегических вооружений на новом направлении.
— Первое, запомни, Костя, «Бэкфайр» — это их условно придуманный тормоз, заковыка, а вот вторая позиция меня занимает больше всего. На этом мы сильно отыграем свои позиции!
— Не знаю, Леня, что в этом такого? Просто вынести за рамки и договориться в будущем, тем более по такому незначительному виду вооружения.
— Не понимаешь ты, Костя, потому что это как раз то самое, что сможет подтолкнуть и ускорить подписание договора. Крылатые ракеты — наше супероружие. Ладно, не ломай голову, они не твоего ума дело! Этот второй пункт их позиции сейчас меня более всего интересует. Ты же помнишь заседание политбюро, когда мы утверждали Устинова министром? Вот тогда, после этого заседания, я с Митей и говорил про эти самые крылатые ракеты, и он мне клятвенно обещал, несмотря на свое новое назначение, лично контролировать их. От Рябова тогда толку было мало. Год прошел, а я ничего не слышу про этот снаряд. Все молчат. Может, и дела никакого нет? — закончил он, адресуя все накопившееся раздражение своему давнему доверенному соратнику.
