— Вот еще вашенку попробуйте, — советует торговец.
Притягивает плод, по форме и цвету напоминающий гранат.
Отмахиваюсь, продолжаю наблюдать за незнакомцем. Так и есть, он что-то задумал. Убедился, что за ним не следят (я вовремя делаю вид, что ну о-о-очень увлечена амани) и шагает в подворотню.
В этот момент капюшон чуть сплывает с его головы, и на секунду становятся видны белокурые волосы. Не знаю, много ли блондинов в Аланте, но этот уж больно похож на Бэла.
— А что у вас там? — интересуюсь у торговца. Указываю пальцем на подворотню.
— Не спрашивайте, сати, — шипит Мина. — Там квартал только для половозрелых рейнов.
Ого-го себе! Это что же великий и могучий главный жрец забыл в зоне для взрослых?
— Жрицы любви, что ль, там обитают? — улыбаюсь краешком губ. — А это разрешенный бизнес?
— Не называйте их так, сати, — зеленеет от страха торговец. — Это всего лишь вход в район, где живут куртизанки. Жрецы не позорят себя связью с ними.
«Уверены?», — чуть не срывается с языка. Но я вовремя замолкаю.
— Спасибо за угощение, — благодарю торговца, — мы все же пойдем, еще посмотрим.
Тащу Мину в сторону подворотни, но упрямица ни в какую не соглашается. Говорит, что если об этом узнает дядя, порки не миновать.
— Пусть даже не думает, — грожусь я. — Чтобы выпороть, ему придется меня вначале убить. Или вновь погрузить в кому.
Только собираюсь исполнить план и проследить за Бэлом, как по базару прокатывает грозный окрик:
— Расступитесь!
Народ суетится, толкается со всех сторон. Все норовят встать поближе к стенам или лоткам с товарами. В такой давке уже не до приличий и сантиментов.
Какой-то здоровяк нечаянно толкает Мину, и та летит прямо на песок посреди прохода.
Кидаюсь ей на помощь. Только успеваю поднять, как вижу летящую на меня металлическую конструкцию. Что-то вроде кареты, но без лошадей и кучера.
— Беги! — отталкиваю Мину.
Поскальзываюсь на кожуре от вашенки. Больнюче прикладываюсь на пятую точку. Задираю голову и ору от ужаса.
Слышится скрежет металла и визг тормозов. Не уверена, что у кареты таковые имеются, скорее это плод моего одуревшего воображения. Колеса окутывает зеленоватой дымкой, из-под них летит песок.
«Ну, все, Тамара Анатольевна, — успевает пробежать последняя мысль, — пожила в новом теле, пора и честь знать».
