В доме близнецов спали. Окна не горели, было тихо. Однако стоило Флору постучать в глухие высокие ворота, и двор, точно расколдованный, ожил. Во мраке забрехал пес, гремя тяжелой цепью, послышались голоса и шаги, в горнице вспыхнул свет. Некоторое время дом словно приходил в себя, стряхивая сонное оцепенение, а затем ворота распахнулись. На пороге, держа сальную свечу, стоял немолодой слуга. Он не улыбался при виде господ, но и не выражал недовольства из-за того, что его разбудили столь бесцеремонным образом. Пес на цепи скакал и брехал от всей своей собачьей души. Прошлый раз собаки не было — видимо, завел старик Неделька, давний знакомец близнецов, которому Флор поручил дом на время своего отсутствия.
Нерадивый ученик Недельки, «дитятич» — то есть приемный сын, как называл его сам старик, — дрых где-то в сарае и не показывался. А сам Неделька, занявший на время отсутствия хозяев господский покой, явился вскоре и предстал на пороге, также со свечой в руке. Еще издали начал кланяться и трясти головой, а сам посмеивался в бороду и глаза у него поблескивали озорно.
— Что, дед, не ожидал увидеть нас так скоро? — спросил Флор, обнимая старого скомороха.
— Не ожидал, — смеялся Неделька, чуть отворачивая лицо, чтобы от него не так несло сивухой.
— Ай-ай, — укорил его Флор, — ты ведь тут без нас пьянствовал!
— Был грех, — не стал отпираться Неделька. — Скучно уж очень, Флорушка. Все ли целы? — спохватился он и поднял свечу повыше.
— Все целы, — улыбнулся и Лавр и выступил вперед. — Вернулись вот.
— Нашли весло? — понизив голос, спросил Неделька.
— И весло нашли, и отца, — сказал Лавр. — Только упустили — обоих… Теперь уж навсегда. Только на том свете и свидимся.
Неделька быстро закрестился, замелькала загорелая рука, чертя крест на груди, лицо сделалось испуганное.
— Ладно тебе, — сказал Флор, подталкивая Недельку к дверям. — Дай войти. Или погром у тебя там?
— Да нет, — забормотал старик. — Никакого разгрома нет… Так, немного выпили…
— С кем гулял?
— Ну, с разными людьми, — нехотя сказал старик. — По старому обычаю приветил. Шли мимо, перехожие. Песни пели, просили корку хлеба. Как не пустить?
— Они что, до сих пор в доме? — продолжал спрашивать Флор.
Неделька пригорюнился, но тотчас же и приободрился, голову вскинул.
— А ты меня не ругай, Флорушка! — попросил он. — Мало ли что с человеком может случиться. Эти-то, перехожие, ладно песни пели и по-доброму просились переночевать. Разве такое возможно, чтобы отказать человеку? А, Лаврушка?
