— Ну… я не знаю, — сказала она, хотя на самом деле она уже знала, что Сольмира совершенно права.
Сольмира улыбнулась.
— Ты знаешь, — уверенно молвила она. — Власть! Над мужчинами и женщинами. А власть дает только служение злу. Не бойся зла, в нем много доброго…
— А та женщина, Пожега, — вспомнила Наташа. — Она еще жива?
— Конечно! — воскликнула Сольмира.
— И ты… ее ученица? — едва решилась спросить Наташа.
— Именно. Кстати, ты напрасно думаешь, что мы только изводим недобрых мужей да постылых жен.
— Ну да, — пробормотала Наташа. — Еще вы устраняете конкурентов и отправляете на тот свет зажившихся стариков, если вас о том попросят наследники…
Сольмира запела, снова взявшись за работу:
Не пой, моя реченька, молчи, ручеек,
Не шепчите, мои ивушки, помолчите, зеленые,
Никому не говорите, что вы видели,
Никому не говорите, что вы слышали…
Не плещи, моя синяя волна,
Не взбирайся на крутой бережок,
Не смывай золотой песок,
Не раскрывай могилушку,
Не отпускай мою милушку…
Как встречались мы с моей милушкой
На траве мураве, на песочке теплом,
Обнимались, любовались под зеленой ивой,
Как достал я из-за пояса острый ножичек,
Как рассек моей голубке бело горлышко,
Схоронил мою голубку на крутом бережку,
А поверх ее насыпал золотой песок,
А поверх песка положил зеленый дерн,
Только ивушки меня видели,
Только реченька меня слышала…
«Ужасно, — подумала Наташа. — Еще хуже, чем «Песни западных славян» Пушкина… В смысле злодейств. Удивительный народ — славяне. Непременно надо, чтобы кровища. И все как-то на удивление жестоко и бессмысленно… Зачем, например, этот «я» убил свою милушку, свою голубку?»
— А она его обижала, — сказала Сольмира, прочитав мысли Наташи.
Та даже вздрогнула.
Сольмира засмеялась.
— Нет ничего проще, Наташенька. Чужие мысли — как птицы: сидят в клетке и поют, а ты ходишь рядом да слушаешь…
— Не страшно тебе, Сольмира? — спросила Наташа.
— А чего мне бояться? — удивилась она. — Раньше смерти не умру, а пока я жива — все в моей власти… Я и тебя научу. Мы ведь не только убиваем, мы излечиваем. И сердца лечим. Не знала?
Наташа покачала головой.
— Приворожить кого-нибудь — разве не сделать счастливым? — продолжала Сольмира. — Живет человек и не знает своего сердца. А выпьет моей травы — и тотчас пелена спадет с глаз, увидит девицу — и тотчас влюбится. И проживут, глядишь, вместе долго и счастливо.
— И умрут в один день, — добавила Наташа и вздохнула.
— Я и болезни лечить умею, — сказала Сольмира. — Могу со смертного одра поднять. Хочешь — тебя научу?
