Дело в том, что «долг» — это и «обязанность», и «задолженность».
В некоторых словарях это слово представлено как одно — многозначное, например, в словаре под ред. Д. Ушакова. В других (к примеру, у С. Ожегова) — как два разных слова, то есть как омонимы.
Различение омонимии и многозначности — это далеко не только сугубо языковедческая проблема. Это проблема глубинная, мировоззренческая. Если мы имеем дело с одним многозначным словом, то его значения связаны друг с другом. Если же перед нами омонимы — связи между их смыслами нет: они словно бы «развелись», навсегда «расстались». Раньше они были «семьей смыслов», а теперь стали «разведенными словами» (или связей между ними вообще никогда не было).
Ясно, что в русском языке «долг-задолженность» и «долг-обязанность» — это один корень, а не случайное совпадение, как «коса» и «коса» или «Том» (и Джерри) и «том» (энциклопедии). В других языках это совсем разные корни, даже никакие не омонимы (скажем, в английском: «debt» и «duty»).
Действительно: есть ли какая-нибудь связь между «влезть в долги» и «гражданский долг», между «жить в долг» и «отдать последний долг» (почтить память умершего), между «платить по долгам» и «по долгу службы»?
Вроде бы «долг-задолженность» — это что-то «материальное», чаще всего — деньги, а «долг-обязанность» — что-то «идеальное», «высокое». Но тогда что такое «быть в долгу перед кем-нибудь» и «не остаться в долгу у кого-нибудь»? Это про что — «про деньги» или про мораль и нравственность?
В школе все читали «Капитанскую дочку» А. С. Пушкина, и все помнят, что одна из главных мыслей этого произведения выражена русской народной пословицей, вынесенной автором в эпиграф: «Долг платежом красен».
Каков был «долг» и каков — «платеж» в «Капитанской дочке»? Гринев дал Пугачеву заячий тулупчик, стакан вина и совсем немного денег, а Пугачев Гриневу — жизнь и счастье (в виде Маши Мироновой). По сути, «материальное» («задолженность») было обменено на «духовное» («обязанность»).
«Долг» — это то, что «должно» сделать, то есть во что бы то ни стало «следует», «надо». В слове «долг» содержится неотъемлемая нравственная составляющая, то, что немецкий философ Иммануил Кант называл «категорическим императивом». И нет никакой «моральной разницы», должен ли ты отдать три рубля соседу или выполнить гражданский долг защиты Отечества. Великий «нравственный императив» действует в обоих случаях.
В последние десятилетия, конечно, многое изменилось, сместилось в восприятии слова «долг». Как только иронически не перевирали пословицу из «Капитанской дочки» («долг платежом (и даже — утюгом) страшен» и т. п.). Для многих стало обычным, естественным, само собой разумеющимся представление о том, что жить в долг (в кредит) — это нормально. Если уж самое богатое государство в мире — США — имеет самый большой госдолг, то что же стесняться нам, «грешным» (кстати, одно из значений слова «должен» в древнерусском языке — «грешен»)! Правда, существует такой афоризм, «Если брать в долг, то только в государственном масштабе, иначе придется его отдавать». Но он мало кого останавливает, как мало кого останавливает и множество других пословиц и поговорок, говорящих на разные лады о том, что брать в долг опасно, что долг разрушает дружбу и т. п.
