Эдди уже плюхался в яму, наполненную грязью (подруга ему перед этим пояснила, что она неглубокая) и подставлял руки, дабы поймать Тинну…
— А и не надо никого заманивать, — раздался откуда-то со стороны чей-то очень знакомый, старческий голос. — Вас самих уже заманили… Заманили, куда не следует.
— Что? — произнёс мужчина так, словно ничего не понял.
— Я говорю тебе, дурак, что ты в ловушке, — выплыл из тени пожилой человек, в котором Роберт узнал своего деда. Роберт уже приходил в себя: с него наполовину сползал тот «ледяной бред», который напустила на него когтистая лапа поганки-девицы. Возможно, он чувствовал себя как наркоман во время передозировки, но которому внезапно дали противоядие и спасли от немедленной смерти.
— Дедушка? — послышался голос приближающейся-спешащей Тинны. — Де-е-едушка!
Муж той женщины, которую Эдди привык называть «мадемуазелью Хоккинс», увидел в руках этого «дедушки» один блестящий предмет. Это был молоток, но он не понял, что за чудо он увидел. Серебряный предмет так резко сверкнул, что едва не ослепил дьявольского мужа: словно сверкнул один из тех сварочных электродов, которые он прятал в северной части подвала этого здания. В электродах он спрессовывал героин. Старался сделать всё так, чтобы местные сыщики ничего даже не подумали. Муж считал, что им не о чем думать: его хитрая жена так ловко запутывала всё вокруг себя, что проще мозги себе заморочить, чем что-либо понять, или вообще разнюхать.
— Эй, — обратилась к нему жена, — ты долго будешь изучать старика этого? Пошли отсюда, пора сваливать. А то дырку в нём просмотришь!
— А куда вы пошли? — подбирался к ним насмешливый старик всё ближе и ближе. — Идти вам больше некуда. Вы попались.
— Иди, — ответил ей муж. — Я тебя прикрою.
— А что ты уставился на него, как баран на новые ворота? — высмеивала жена его в ответ. — Вызываешь его на игру в гляделки или думаешь загипнотизировать?!
— А что, ты безумно боишься его дурацкого молотка?!
— А ты, умник, решил напасть на него?! А что, если этот хрыч вытащит распятие? Что, если он прячет его за пазухой и оно на тебя подействует?
В это время уже подоспели Эдди и Тинна.
— Вот, смотри, Эдди, — кивала женщина на своего мужа, — такой же молоденький и глупый, как ты! Не верит, что если вобьёшь в него осиновый кол, то он умрёт! Вообще, в смерть принципиально не верит… — повышала она голос, переходящий в истерику. — Видишь? Упёрся и стоит, как бык!
Чуть ли не плача, она принимала лежачее положение и, извиваясь, ползла по узенькому-низенькому проходу пещеры.
