— Это очень интересно, — отвечал ей дед, — вот подойди к дедушке, он тебе и объяснит это всё.
Он и сам бы подошёл к ней, но старался играть, превращая всё это в розыгрыш. Но его грызли собственные мысли и игра не получалась.
— Ну всё, — бормотал он. — Сейчас ты, внучка, навеки останешься моей внучкой.
Он хотел всё делать очень быстро, но не успевал, чувствовал опасность.
— Не успел, — произнёс он наконец. — Не успел.
— В общем так, — говорил он, обращаясь к Тинне, которая видела как он бледнеет от распирающей его злобы, прямо на глазах. — Всё, что здесь было — ничего не было, ясно? Будешь болтать, тебе всё равно никто ничего не поверит… — прервали его посторонние звуки, это были шаги троих человек — матери, отца и сына, они уже почти подходили к дому. Отец лез в карман за ключом, а дед в это время кое-что обещал, растворяясь в воздухе как пар.
— Целуй им задницы за подарок — временную жизнь, а как наступит полночь, я приду к тебе, жди.
Когда мать вошла в комнату к дочери, дед уже растворился полностью. Тинна тут же кинулась на шею к матери и принялась рассказывать ей о том, что ночью придёт дедушка и будет очень плохо.
— Ты что?! — удивилась мать. — Тебе разве дедушка ничего не сказал?
— Нет.
— Да ты и записку наверно не читала?
— Какую записку?!
— Ну ты даёшь! он ведь ещё утром уехал домой. Что ж ты так?
Теперь Тинна всё и поняла, но ей оставалось только доказывать, что дед никуда не уезжал, но что бесполезно, то бесполезно.
Правильно ей сказал Эдди в школе! Она тогда ещё пыталась с ним заговорить: рассказать про своего дедушку (вообще-то, ей никогда не нравилось общаться с эдакими весельчаками, поскольку они с лёгкостью готовы выставить тебя на смех за любую мелкую проволочку в разговоре): «Я же тебе сразу сказал, что дед — это плохо! Ты что, не помнишь, когда мы болтали на дне моего рождения? Эх ты! Мало того, что у тебя с памятью нелады, так ты мне ещё в тот день пыталась устроить какой-то выговор! А-ха-ха, ха-ха…»
— Мама, можно мне поспать в вашей комнате, — попросила она, стараясь намекнуть на свою боязнь собственного страха.
— Чего это вдруг? — удивилась мать в ответ, не заметив намёка. — Да и где ты там будешь спать? у нас всего один двухместный диван, спи себе здесь и всё.
— Нет, я здесь боюсь.
— Ну давай, если хочешь, в гостиной.
— Только не там!
— А что такое?
— Там дедушка спит, — шёпотом ответила она. — Мне так кажется.
Но матери почему-то казалось, что над ней издеваются.
