* * *
Утро выдалось на редкость пасмурное и прохладное. Слабо моросил дождик и слякоть прилипала к подошвам. Но никакая отвратительная погода не сопутствовала настроению Эдди, он как всегда был исполнен духа и оживлённо шагал по улицам города в направлении школы.
На перерыве между уроками, Тинна сидела облокотившись о парту и наблюдала за самым весёлым человеком школы.
«Он ли это?» — спрашивала она себя, глядя на чересчур живого ученика, что-то интересно рассказывающего толкучке ребят-одноклассников, собравшейся вокруг него.
«Нет, мне кажется, это не он, — продолжала она размышлять. — Я прекрасно помню его характер, поведение. Это не он. В Эдди что-то вселилось… Боже! — опомнилась она. — О чём я думаю?! Это ведь нереально, мистика какая-то». — Она больше не хотела об этом думать, всего лишь успокаивая себя тем, что у Эдди начался переломный возраст. После таких успокоений, Тинну нисколько не удивляло это весёлое настроение её старого приятеля, она даже как-то старалась походить на него, и ей казалось, что она чувствует себя гораздо лучше, когда совершенно ничего не думает о нём. Когда она становится убеждена, что у него начался какой-то переломный возраст, ей сразу кажется, будто весёлый Эдди, совсем не схожий с Тинной, становится к ней немного ближе.
* * *
Почему Тинна в этот день возвращалась домой позже обычного срока? — возможно, ей пришлось задержаться. Но это не имеет значение, ведь, когда она пришла домой, всё равно ещё никого не было, разумеется, кроме её дедушки, запершегося в гостиной ещё перед рассветом и пробывшего в запертой комнате до сих пор.
Может быть, Тинна нисколько не удивилась тому, что никто из семьи ещё не пришёл. Она только лишь задумалась о своём уединении и сразу же пришла к выводу: в следующий раз не скучать одной.
Но, раз скучаешь одна, — говорила она себе, — то и продолжай скучать. Даже не скучать, а рисовать! — обрадовалась она и помчалась за листом бумаги, при котором, как помощник, присутствовал её верный карандаш, всегда готовый изобразить мысли своей хозяйки с помощью её руки и движения кисти. Всё это помогает ей расслабиться и она рисовала всё, что впадало ей в голову. Рисовала, убивая время и не замечая, как вечер наступал всё быстрее и быстрее, как солнце заплывало за горизонт, после чего дверь гостиной без скрипа отворялась, после приглушённого щелчка замка, и также беззвучно закрывалась. Тинна не слышала этого; она настолько увлеклась, что даже не услышала, как в её комнате появился дед. А, может быть, этого никто не слышал бы, ведь дверь в комнату Тинны, после того как она её закрыла, даже и не шелохнулась.