* * *
Разведка вышла в составе взвода от передового отряда. Впереди по шоссе — дозоры.
Они вьются по дороге мимо домиков, поглядывают по вершинам.
На соответствующей дистанции, на том же шоссе — ядро.
Дальше тоже на соответствующих дистанциях передовой отряд марширует все по тому же шоссе.
А если вскочить на быструю лошадь и проскакать в хвост, то на том же шоссе можно увидеть, как вытягиваются и главные силы с обозами, кухнями и вьюками.
Словно весь полк привязан к одной тропе.
* * *
Встречный бой! Все в нем неизвестно. Знаешь только, что идешь навстречу противнику. Где-то будет бой? Может, здесь на этой мирной поляне. Может, там на высоте. Кто скорее захватит выгодный рубеж, тот сразу станет сильнее. Кто преждевременно обнаружит свои фланги, тот сразу станет слабее. Кто запоздает с развертыванием, опять-таки проиграет. Кто скорее ловкой, умной разведкой нащупает противника, тот хозяин дорог и хребтов.
Так чего же мы привязаны к шоссе? Соскучились по нему? Или удобное оно очень, неохота идти без дорог, грудью разрывая цепкие преграды зарослей, оскользаясь, падая и задыхаясь?
…Идет наша разведка по шоссе, не чуя беды. Дозорный винтовку по уставу держит наготове, посматривает по вершинам. Над шоссе непрерывно тянется гора, вся в синем тумане.
Лес красивый, крепкий. Ничего в нем не видать. Идет дозор… Сзади ядро… Спускается в лощину. Спускается туда и взвод. Проходят селение. Все благополучно.
И вдруг с фланга сверху — сокрушительный, яростный огонь станковых пулеметов, и под прикрытием этого огня ловкие, выносливые бойцы тюркской роты с винтовками наготове, стреляя на ходу, бросаются в атаку.
— Ура-а! Ура-а!
И разведки нашей нет.
* * *
А передовой отряд идет через лощину, по этой же дороге. Прямо в огневой мешок.
Слышит выстрелы командир отряда, но донесения от разведки нет. Продолжает движение и опять тем же порядком.
— Тут развернуться нужно, — говорил потом на разборе комдив. — Ведь это ж будет форменное «избиение младенцев».
А противник (в его составе были лучшие роты полка: тюркская и четвертая) уже занял выгодный рубеж. Уже ощетинился штыками, уже нацелил пулеметы — и вот огнем двух пулеметных взводов и стрелковой роты обрушился сверху на колонну передового отряда. И началось форменное «избиение младенцев».
Так «погиб» передовой отряд.
2
«Жив я или убит?» — этот вопрос меня смущал недолго. От передового отряда я отстал еще до его «гибели» и, как мне приказано было, собирался ехать в колонну главных сил, когда узнал о «катастрофе». Значит, жив…
