— Что здесь происходит? — еще раз вопросила она.
Выражение бледного лица и слегка косящих темных глаз не предвещало ничего хорошего. Журналисты мгновенно сникли и принялись старательно изучать афиши в простенках между забитыми папками шкафами и стеллажами с журналами и газетами, уткнулись в бумаги и журналы. Просторная комната, освещенная тусклым светом серенького январского дня, проникавшим сквозь высокие окна, сразу показалась тесной и неуютной.
— Господин Синеоков, освободите кресло. — Редакторша сдвинула брови и красноречиво повела темноволосой головой.
— Но ведь сегодня господин Либид не явится, как я понял, — пробурчал, неохотно поднимаясь с кресла, театральный обозреватель. — Что это — священное место?
Ольга Леонардовна на глупый вопрос не прореагировала и, пропуская вперед молодого человека, ласково предложила:
— Прошу вас, проходите, Самсон Васильевич. Данила, помоги мальчику.
В сотрудницкой повисла зловещая тишина. Но не успел юноша дойти до кресла, как Фалалей вскочил и с изумленным возгласом бросился наперерез Даниле.
— Вот так черт! Самсон! Неужели, брат, ты? А я сразу и не признал! Здорово ж тебя инфлюэнца отделала!
Действительно, в изможденном молодом человеке трудно было узнать рослого, розовощекого провинциала из Казани, появившегося в редакции недели три назад и сразу же заявившего о себе душераздирающим фельетоном «Балет и сатана». Над фельетоном Нарцисса рыдала вся дамская половина столичных жителей, журнал шел нарасхват, а те избранные, кто имел честь лицезреть юного красавчика, восходящую звезду журнала «Флирт», подвергались пристрастным допросам любознательных читательниц. Теперь же серые глаза начинающего журналиста заметно попритухли, щеки опали, крупный нос вытянулся и особенно заметны стали и слабая линия подбородка, и вялость пухлого рта. Только золотистые кудри отросли за время болезни и легкой волной ложились на воротник.
— Не визжите так, господин Черепанов, — поморщилась Аля. — Мы тоже рады, что болезнь Самсона Васильевича позади. Но вы же видите, как он слаб.
— Не приближайтесь! — рявкнул через плечо Данила. — Зашибете, удушите. И так малец едва с того света выкарабкался.
— Самсон Васильевич, у меня есть кипяток и мед, — вскочила невзрачная машинистка Ася, — сейчас принесу. Вам нужно силы восстанавливать.
— Да его в больнице, похоже, совсем не кормили! — гневно возвысил голос Сыромясов. — В какой богадельне его держали? Неужели в Боткинских бараках?
