Тронный зал не обошли своим вниманием боги Аполлон и Гермес. В полном вооружении, в блестящем шлеме, с копьем и щитом предстала перед изумленными очами богов-олимпийцев богиня Афина Паллада. Ее появление всегда воспринималось неоднозначно. Богини Эрида и Энюо неодобрительно шептались, поглядывая в ее сторону.
Спустя какое-то время, когда боги, переглядываясь, подумали и о своем царе, громовержец Зевс величественно проследовал к трону. Несколько позже к нему присоединилась и богиня Гера.
- Я собрал вас, боги, для важного решения. Сначала позволю себе задать вам всего один вопрос: устраивает ли вас то положение, которое сейчас занимает Олимп во всей Вселенной?
В зале послышались недовольные звуки, боги загудели.
- Так я не слышу вразумительного ответа, - не унимался Зевс.
В центр зала вышел Арес.
- Не знаю, зачем ты задал этот вопрос, могущественный Зевс, но чувствую, что ко мне он имеет какое-то отношение, если не прямое, - при этих словах Арес вопросительно посмотрел на царя.
- Да, похоже, быть войне, - спокойно произнес Зевс.
Арес чуть не подпрыгнул, хлопнув рукой об руку. Боги в зале заволновались.
- Тише, тише, - Зевс поднял руку, призывая присутствующих ко вниманию, - я хочу объяснить. Думаю, богу войны есть чему радоваться. Вы знаете, что я не сторонник разрушительных войн. Но, боюсь, в данном случае другое решение не даст нужного результата.
Зевс замолчал.
- Но с кем мы будем воевать, раз эта война так нам необходима? - спросила Афина Паллада, делая шаг вперед.
- Я хочу вернуть себе господство над землей и землянами.
В зале зашумели.
- Немыслимо, - говорили одни.
- Олимп жив! Да здравствует Зевс! - кричали другие.
Мужественное лицо Зевса скривилось, он был не совсем доволен той реакцией богов, какую вызвало его предложение. Он встал с трона, все еще возвышаясь над остальными.
Афина Паллада пристально смотрела в глаза Зевса. Не совсем понимая, почему у ее отца спустя столько времени возникло столь необычное желание, она пыталась разобраться в ситуации, разглядеть то, что оставалось недосказанным. Внутреннее чувство подсказывало ей, что время богов-олимпийцев безвозвратно ушло и ничего невозможно изменить. Но дочерняя любовь заставляла поверить в бессмертную силу Зевса, способную вершить даже самое невозможное.
- Я знаю, - начала Афина Паллада, когда в зале замолчали, - что люди добровольно не подчинятся Зевсу. И напрасно. Для них же лучше; если бы они не отвергали законов, по каким живем мы, на земле не было бы столько зла, насилия, несправедливости.
