- Мне кажется, профессор, вы увлеклись, - напомнил Донателло.
- Да, со мной бывает. Впрочем, это удел людей, которые долго находятся в одиночестве, исследуя какую-либо проблему.
- Скоро проблем у нас будет достаточно, - сказал Донателло, поправляя повязку на голове.
- «Велик и всесилен бог Атон - единый, который создал себя сам. Велик и всесилен Эхнатон повелитель Верхнего и Нижнего Египта, - торжественным голосом начал читать профессор Брэдли. - Много мудрых законов издал фараон, да прославится имя его. Воздали люди хвалу, благодарили бога Атона и фараона. Но были законы фараона в тягость жрецам.
И вот случился ветер и буря, и воды Нила пошли вспять. Началось наводнение безо времени, и погибали многие посевы. И сказали жрецы народу: это оттого, что не угодны небу дела фараона и что будет горше.
Было у фараона два сына, но не были привержены они к делам его. И хотя сделал он одного главным судьей империи, а второго своим соправителем, - видел он, что хитры они и склоняются сердцем к жрецам.
Одна отрада была у фараона: смелый и преданный друг - молодой архитектор Мересу. Сделал его повелитель своим советником, хотя происходил Мересу из простого рода. Прошло время, и человек из рода презренных земледельцев стал тем, кто имел титул сановника.
Потом призвал фараон Мересу пред лицо свое.
«Не исчезнет камень в веках, даже если исчезнет память о делах великого, - так сказал фараон. Задумали мы соорудить для себя каменный дом вечности, когда взойдем в свой горизонт. И назначаем мы тебя управителем всех строительных работ».
Поцеловав подножие трона и медленно поднявшись, Мересу обратил свое лицо к владыке и воскликнул: «Я иду по велению твоему».
И отправился Мересу в путь, на котором лежал древний город Уасет. Там встретил его верховный жрец и призвал войти в храм, чтобы приветствовать гостя.
Вошел Мересу в храм и увидел там девушку Соу. Была эта девушка такой красоты, какой еще не знал Египет. Хранила она вечные светильники в храме и с младенчества своего была посвящена богам. Храм принадлежал врагам фараона, ненавистным жрецам. Знал это Мересу, но не мог уйти и долго стоял он в храме, следил за Coy».
Профессор прервал чтение, чтобы сделать глоток чая. Тучи рассеялись, и в комнате стало светлее. Эйприл смотрела в окно, где за кружевным сплетением листьев повисла радуга. Рафаэль медленно помешивал ложечкой в чашке, в которую миссис Брэдли уже в который раз подливала чай. Микеланджело теребил в руках салфетку и думал о чем-то далеком-далеком. Остальные, казалось, пребывали в атмосфере древнего Египта.
