Друзья быстро миновали несколько темных кварталов, скользя на мокрых от недавнего дождя тротуарах и спотыкаясь о невидимые в темноте бордюры.
Леонардо первый обнаружил нужный люк.
- За мной! - крикнул он, отодвигая в сторону тяжелую мокрую крышку.
Они по-кошачьи ловко спустились в широкий колодец и замерли, прислушиваясь. Вскоре они действительно услышали тяжелые хлюпающие шаги и глухой злой голос Шредера. Полковник ругался на Бибока и Рокстеди.
Те, оправдываясь перед ним, что-то гнусавили в ответ. Слов разобрать было невозможно.
Друзья выхватили оружие и спрятались в нише. Они прекрасно понимали, что лучше всего было бы пропустить вперед Шредера, Бибока и Рокстеди и ударить им в спину. Но... были неспособны на такой коварный маневр. Друзья всегда встречались с врагом в открытом бою, лицом к лицу, и никогда в жизни не били лежачего или в спину. Не смогли они этого сделать и на этот раз. Как только враги показались из-за поворота трубы, Микеланджело вышел из своего укрытия и громко произнес:
- Ну, что, трусы, не ожидали снова встретить нас?
- Я же говорил, что нужно было подниматься наверх! - обиженным тоном прогнусавил Бибок.
- 3аткнись! - оборвал его Шредер. Он был мокрый, продрогший и невероятно злой. - Вы зря это сделали, грязные зеленые террористы! - крикнул он в сторону черепашек. - Сейчас вы пожалеете, что еще раз встали на нашем пути!
События этого ужасного дня даже бесстрашных ниндзя вывели из равновесия. Они были полны решимости драться до последнего, и с удивлением обнаружили у себя в доброй душе непостижимое желание превратить мерзавцев в мешки с переломанными костями и швырнуть их здесь на грязном вонючем полу.
В воздухе повисла полнейшая тишина, но не ласковая, какая бывает в детской комнате, а тишина жестокая, острая, насторожившаяся, готовая взорваться криками ужаса и боли. Хотя глаза привыкли к темноте уже давно, но в этом кромешном мраке, куда не проникал ни один лучик света, противники могли только с трудом различить силуэты друг друга. Никто не решался первым ринуться в бой.
Черепашки, вжимаясь в холодные стены, пытались разобраться в подлой душонке бандитов, которые стояли перед ними, бандитов, которые из своей жажды власти, отняли жизнь стольких людей. Это было непостижимо до дурноты. Черепашки боролись с желанием голыми руками задушить этих мерзавцев.
Чужая кровь на этот раз их не пугала - не верилось, что у этих уродов кровь могла быть такой же, как у прочих людей. Невозможно было вообразить, что у них когда-то были мать и отец, невозможно было предположить, что Шредеру когда-либо нравилась красивая стройная девушка.
