лучше теперь по ней не ходить.
Вообще, интересное место – этот Хельстад. Душа тут восстанавливается нормально. Полпроцента в час – я и не думал, что на Карне такое возможно. Знал бы заранее, сколько провозимся – ещё бы одного скелета призвал, но сейчас-то, понятно, время упущено. Ладно, ерунда – мне все равно потом сюда возвращаться. Я потрепал по загривку подбежавшего Шона, отдернул руку, когда этот гад в очередной раз попытался меня укусить, и погрозил фамильяру кулаком. Маленький ящер разочарованно засопел и побежал к развалинам северной стены – по всей видимости, на охоту.
От сыра и сухарей Шон отказался, но вот пойманных крыс жрал так, что за ушами трещало. Ловил он их лучше любого кота, поскольку мог мгновенно телепортироваться к жертве, а зубам и челюстям моего фамильяра позавидовал бы любой крокодил. Впрочем, сытый Шон от голодного не отличался. При недостатке внимания терся у ног и возмущённо тявкал, а при попытке его погладить – кусался. Нет, кусался он, понятно, не в полную силу, но поскольку вне боя боль ощущается немного иначе, я эти укусы прекрасно чувствовал. И следы зубов оставались, и кровь текла. Стоило же треснуть в ответ по морде, Шон смотрел на меня своим фирменным оскорбленно-несчастным взглядом и часа три после этого не подходил. Впрочем, досталось ему всего один раз, и больше я этого поганца не трогал. Просто отдергивал вовремя руку и грозил кулаком. Страшно подумать, что будет, когда он вырастет, но больше обижать его не хочу. Мы с ним, может, и не доживем до этого счастливого времени.
В отличие от Шона, Мирна вела себя спокойно. Еда костяной гончей не требовалась, поэтому собака улеглась неподалёку от раскопа на траву и пролежала так целые сутки. Пораскинув мозгами, я «переложил» Мирну в заросли кустов в пятидесяти метрах от входа на территорию университета, кинул ей свою старую сумку и приказал: «Охранять!».
Собака лежит неподвижно и шевелением веток себя не выдаст, атакует только в случае угрозы, а у меня на крайний случай в рукаве припрятан козырный туз.
Раздавшийся треск известил об окончании работ. Из клубов пыли появился Итан и, найдя меня взглядом, сделал приглашающий жест. Мог бы и в канале сказать – я бы не обломился. Впрочем, так, наверное, даже лучше.
Поднявшись на ноги, я кивнул Итану и не торопясь направился к раскопу.
Солнце уже скрылось за верхушками деревьев, за здоровье можно особо не париться, однако капюшон до полной темноты лучше все-таки не снимать.
