— Но они не могут служить доказательством того, что он не является итальянским шпионом.
— Согласен. Но в таком случае, проводите следствие, изобличайте, представьте хоть какие-то доказательства, кроме надуманных обвинений обозленного капитана «Кетена». И если у вас нет на то достаточных оснований, вы не посмеете поместить подданного русского царя за решетку. Иначе я гарантирую вам международный скандал.
Дело закончилось лишь тем, что Бориса допросили. После чего отпустили в сопровождении Демина, который и не подумал оставлять Измайлова в одиночестве. Вообще-то, будь это английский или германский остров, ну или хотя бы Франция не была в состоянии войны с Италией, то так легко Борису не отделаться. Однако нагнетать обстановку с единственным союзником французские власти все же не решились.
Нет, это не консул проинформировал Бориса о причинно-следственных связях и политической конъектуре. Просто в какой-то момент, Измайлов вдруг обнаружил в себе тягу к чтению газет и стал проявлять любопытство относительно окружающего его мира. Лично он относил возросшую любознательность на серьезно подросшую Разумность.
Хм. Вот интересно, а не пора ли ему валить отсюда по бездорожью. Ведь могут и не оставить в покое. Посоветоваться с консулом? Или уйти по-английски. Хм. Пожалуй не получится. Не хватало еще обзавестись неприятностями в России. Ему же мало неприятностей.
— Кстати, Борис Николаевич, в консульство на ваше имя пришла бандероль и письмо.
— Благодарю, Павел Максимович, — с уважительным поклоном, произнес Борис.
— Не за что.
Демин легонько так кивнул и уселся в свой паромобиль. Подвезти Измайлову он конечно же не предложил. Что ничуть не удивительно. И без того, столько времени потратил на простого моряка.
Борис же прикинул, что пока дойдет до консульства, время сиесты как раз закончится. От нетерпения засосало под ложечкой. Бандероль это непременно самоучитель, больше нечему. Письмо… Одно из двух, либо Рыченков, либо боцман Елисей Мкарович. И от того и от другого получить весточку он будет только рад.
Здание консульства было выстроено в типичной французской колониальной манере. Стены из красного кирпича, с отделкой оконных и дверных проемов. Что выглядело несколько угрюмо. Вообще, светлый цвет стен куда подошел бы этом климату куда больше. Но по большей части, постройки города были именно такими. Вот составленные из дикого камня и оштукатуренные, те все больше щеголяли побелкой. К тому же и стены были потолще, так что в них было несколько прохладней. Михаил как раз и жил в одном из таких домов.
