Дом культуры, или просто Дом, возвели в Лонгиере в пятидесятые годы прошлого века, тогда же, когда и столовую в Свердрупбюене, и с годами он почти не менялся, пользуясь популярностью не только у туристов, но и у местных жителей. И Дом, и столовая вполне соответствовали тогдашнему так называемому индустриальному стилю, который всего через десять лет расползся по всем швам. Это были места, где шахтёры пили пиво и расслаблялись между сменами. Они соседствовали с барачным кварталом в старой части города, названной в честь Эйнара Свердрупа, многолетнего директора компании «Стуре Ношке». Того самого, который погиб во время бомбардировки судов «Исбьёрн» и «Селис».
Со временем в Доме нашлось место для кафетерия, ресторана и небольшого магазинчика. На втором этаже находились кинотеатр и зал, вмещающий до нескольких сотен человек. Именно здесь приехавший из Тромсё историк должен был прочесть свой доклад об операции «Фритхам», развернувшейся на Шпицбергене в мае 1942 года.
Даже спустя несколько недель после доклада в редакцию местной газеты «Свальбардпостен» продолжали приходить отзывы на это выступление. Общим, пожалуй, в них было одно – недовольство.
Почему доклад не назначили на вечер, ведь вечером прийти и увидеть фотографии смогло бы больше людей? И раз уж на то пошло – почему не организовали повтор, чтобы старшеклассники тоже смогли узнать о войне в Арктике? А сами ветераны – был им оказан подобающий почёт? Разве краткой и незамысловатой речи губернатора достаточно? Ведь всем ясно было, что она ни малейшего понятия не имеет о трагедии, разыгравшейся на льду Грен-фьорда более пятидесяти лет назад. И почему историк говорил главным образом об эвакуации Шпицбергена осенью сорок первого – историческом событии, никак не связанном с операцией «Фритхам»?
Справедливость требует признать, писал в своём ответе редактор, что связь эвакуации с военным походом историк в своём докладе подробно обосновал. Хорошо, но раз уж зашла речь о прочих событиях военного времени, то почему не была упомянута подлинная трагедия, запятнавшая военную историю «Стуре Ношке»? Почему ни слова не было сказано о ледоколе «Исбьёрн» и попытке шахтёров сбежать на нём в Англию весной сорок первого?
Но задавать эти вопросы начали только тогда, когда всё уже было позади – и доклад, и встреча ветеранов, и скандальное завершение, о котором потом предпочитали не упоминать.
В фойе было полно народу, люди встречали знакомых, общались, снимали верхнюю одежду и сдавали её в переполненный гардероб, выстраивались в очередь на лестнице, ведущей в зал. Двери зала оставались закрытыми, пока все ветераны не заняли свои места. Всё-таки они были уже очень пожилыми людьми и передвигались с трудом. Некоторые опирались на трость.
