– М-м-м… – Комендант поднялся. Разговор определённо был закончен, но он добавил, как будто про себя: – Может, его жена что-то знает? И ещё сын. Он что-нибудь рассказал, раз он был вместе с отцом?
Ленсман не сдержался:
– Но это же абсурд! Она даже не местная и вряд ли хоть раз покидала Гренсе-Якобсельв с тех пор, как они сюда переехали пару лет назад. К тому же автомобиль священника украли.
– Абсурд, говорите? Друг мой, война – это абсурд. Вам необходимо найти шпиона. Тогда всё станет гораздо проще. – Австриец посмотрел на ленсмана с холодной улыбкой.
Кнутсен заставил себя улыбнуться в ответ.
– Посмотрим, что можно сделать.
Но позже, уже сев в машину, за которой следовал по пятам неизменный грузовик, ленсман крепко себя выругал. Как можно было быть таким дураком? Сидеть там и обо всём рассказывать. Каким бы приятным этот австриец ни был, он всё равно враг. Ни о каком сочувствии с его стороны и речи идти не может. Все слова и поступки ленсмана будут обращены против него самого. Он осознал, что из вдовы священника и его сына будут вытягивать сведения, которыми он сейчас не располагает.
После немецкого гарнизона Кнутсен решил не возвращаться к себе в контору. Вместо этого он выехал на главную дорогу и повернул направо. Вокруг ни души. Сверху серое небо. Узкие шины его опеля пробуксовывали в широких колеях, и лишь по чистой случайности он не улетел в канаву. Нужно ехать очень осторожно: кто его будет вытаскивать, если он застрянет? После поворота ему не встретилось ни одной машины, ни норвежской, ни немецкой.
Свет в церкви не горел, да он этого и не ждал. Однако там, где заканчивалась дорога, снег был изрезан отпечатками шин. А ко входу в церковь кто-то протоптал тропинку. Труп исчез. Место преступления обследовала полиция? И кто же это тогда был, если убийство произошло в его районе и полиция тут – он?
В церкви стояла такая темень, что он сначала вообще ничего не видел. Кнутсен зажёг фонарик. Внутри было совершенно пусто. Старинные церковные картины – за долгие годы растрескавшиеся и выцветшие от переменчивой погоды, покрытые печной копотью, – пропали все до одной. Остались только светлые пятна на бревенчатых стенах и дырки от гвоздей. Ленсман прошёл дальше. Ничего, как он и думал. Даже железный крюк из стены пытались вырвать. Но он был огромным и вбит глубоко, так что достать его можно было только с помощью топора.
Церковь недавно прибрали или по крайней мере подмели. Ленсман снял шапку и почесал в затылке. Кто это сделал? И зачем?
