Суть произошедшего с Ваном Мерсье, консортом Лусонским и Главным императорским прокурором, раскрывалась в нескольких словах: лично расследуя ряд уголовных преступлений, предположительно связанных с графом Леверье, он надорвался и потерял умение управлять виерными силами. Событие досадное, но не смертельное. Не первое и, вероятно, не последнее. Всякое случается. Чародеи и посильнее, бывало, надсаживались. Человеческие тела, в которых маги обитали в обычном мире, обладали огромным восстановительным потенциалом. Следовало надеяться, что со временем магические способности к нему вернутся.
Настораживало иное: то, что Леверье обладал защитным коконом, природа которого была абсолютно загадочной.
С момента появления первых устройств, известных как Таблицы Месенна-Корева, громоздких и быстро изнашивающихся, магические технологии установления слабых причинно-следственных связей шагнули далеко вперед. Уже не только маги, но и обычные люди, используя специальные приспособления размером с футбольный мяч, на компьютерных экранах изучали реконструкции важных событий прошлого и судьбоносных поступков знакомых и незнакомых им исторических личностей. На промышленные рельсы было поставлено возвращение к жизни умерших людей. Даже тех, от чьих тел осталось всего ничего, — тому подтверждение хотя бы оживление кремированных останков родителей Олмира.
Выяснилась общая закономерность: чем сложнее и неординарнее личность, тем труднее было пройти вспять по ее жизненному пути. Еще труднее оказывалось увидеть прошлые деяния представителей иных рас разумных. Снуссы с их необъяснимыми представлениями о законах Мироздания — так вообще почти выпадали из магического поля зрения. Последить прошлое любого из членов сообщества магов также было практически невозможно: накладывались друг на друга равновероятностные поступки, и тонула в них истина.
Случай с Леверье был особым: проникновение в его прошлое наталкивалось на яростное сопротивление. Невидимый барьер, словно насос, выкачивал виерные силы любопытствующих. Олмиру пришло на ум, что до сих пор подобное наблюдалось, пожалуй, только тогда, когда кто-нибудь пытался разузнать прошлое самого себя или человечества в целом.
— Весьма похоже на вхождение в авторезонансный режим, — подтвердил ощущения императора Марий. — Надеюсь, у присутствующих хватит благоразумия не повторять попытку Мерсье. Легкомысленность его просто преступна!
Марий в упор смотрел на Олмира. Император выдержал взгляд. Не признался, что пытаясь разобраться с произошедшим с Ваном, скользнул в прошлое Леверье, вовремя остановился, но третий день мучается неясными головными болями.
