Ответы на вопросы (фрагменты):
– Вы высказали другую удивительную вещь: что не состоялась эта совместная работа только потому, что Солженицын и Шаламов по-разному воспринимали возможность лагерного опыта, потому что Шаламов считал невозможным сохранение личности в ГУЛАГе. Я хочу спросить: только ли поэтому они отказались от совместной работы?[...]
– «...ГУЛАГ» — это проявление очень хорошего организационного редакторского дара Солженицына. Им самим, по-видимому, написана глава, совпадающая в большой степени с главами «В круге первом»: как человек попадает на Лубянку в первый раз, как его раздевают там и так далее. Это очень хорошо написано в романе, ещё лучше, мне кажется, в этой главе в «Архипелаге». Другие части содержат в почти не изменённом виде куски, написанные, скажем, академиком Лихачёвым о Соловках, куски, написанные Белинковым о его испытаниях в лагере. Я говорю о том, что я достоверно знаю. Солженицын сумел эти разнородные тексты, не очень меняя, объединить вместе. Такая коллективная работа, конечно, имела огромное историческое значение, я думаю, как историческое свидетельство, «Архипелаг...», конечно, очень ценное собрание материалов разных людей. Повторяю, их было примерно триста человек. И Солженицын так эффективно нас всех использовал, хорошо собрал всех вместе. Я думаю, его роль как документалиста-историка со временем будет оценена. Конечно, желательно было бы подробнее изучить, кто что написал, и это пока можно, вероятно, сделать. Я по своему опыту знаю, что Солженицын очень мало менял тот текст, который ему давали. Поэтому на основании этого текста судить, что думал сам Солженицын, не очень легко, потому что это всё-таки комбинация произведений разных авторов, их воспоминаний и свидетельств. А что касается основного противопоставления Солженицына и Шаламова, оно было многосторонним, я согласен с этим, оно не касалось только проблемы того, что происходит с человеком в лагере. Оно касалось и поведения после лагеря. И в частности, Солженицын и Шаламов, конечно, очень отличались в том, как нужно отнестись к публикации своих произведений и их использованию за границей. Для меня поразителен тот факт, что Солженицын на полном серьёзе упрекал Ленина, которого я считаю гениальным политическим теоретиком: он предсказал весь современный глобальный капитализм, уже за одно это занял подобающее место в истории политической мысли и истории России, поэтому нельзя о нём судить так примитивно, как это делает Солженицын или Сокуров в фильме, который не имеет вообще никаких исторических оснований. Солженицын обвиняет Ленина в том, что Ленин взял деньги у немецкого Генерального штаба. Скажите, а чем это отличается от того, что сам Солженицын, по-видимому, получил огромные деньги от ЦРУ на публикацию своих произведений? Когда Шаламов обращается в ненапечатанном письме к Солженицыну и говорит ему: «Вы были орудием в холодной войне», он формулирует это правильно. Я думаю, что пришло время об этом говорить. Мы не должны считать, что мы обязаны соблюдать социальные табу. Да, Солженицын сидел в лагере. Я сам относился к нему с симпатией. Он произвёл ряд таких действий, которые меня настроили чрезвычайно против него, не могу это скрывать. Считаю его человеком фальшивым и во многом не соответствующим той роли, которую он в таком карнавале на себя напялил. И надеюсь, что история во всём этом разберётся. Но Шаламов имеет то достоинство, что он одним из первых понял эту фальшивую суть многих поступков Солженицына.
