Всезнайка с каждым годом всё больше убеждался — его брат непризнанный гений, который не получил признания лишь потому, что все его гениальные идеи причиняли окружающим только вред и беспокойство. Но самую большую угрозу он представлял для себя самого. Потому когда в свои 19 лет Незнайка потерпел полный крах на личном фронте и надолго ушёл в себя, старший брат мелочно порадовался. Пусть мелкому плохо, пусть он в полной апатии и на любые вопросы отвечает «Не знаю», зато больше не навредит, ни себе, ни другим. Апатия прошла примерно через пять лет, но оправившись, Незнайка по прежнему не хотел браться за ум. Только стал скрытным, хитрым, изворотливым, свёл знакомства с такими же мрачными типами не от мира сего и научился манипулировать окружающими, даже всезнающим старшим братом. Раньше Незнайка вызывал у старшего брата в основном жалость и насмешку, сейчас Всезнайка начал его бояться. Он стал подозревать, что брат сошёл с ума.
Грустные мысли прервали знакомые шаги, которые заставили хозяина кабинета вздрогнуть. Ну конечно, пришёл. Со своей вечной идиотской ухмылкой. Нехорошие предчувствия моментально сформировались в мрачное ожидание беды.
— Добрый вечер, брат. Я хочу одолжить у тебя одну вещь. Взамен обещаю, что долго не буду доставлять проблем.
Всезнайка встал. Он вдруг понял, что не может найти подходящих слов, чтобы уберечь брата от беды. Никогда не мог найти. И поэтому снова обратился к проверенному методу — сарказму с налётом превосходства:
— И что же это за вещь? Может быть пусковой ключ, ради которого ты последние две недели рылся в моих вещах? Заметив твой интерес, я стал носить ключ при себе, и теперь ты пришёл его отнять. Но может хоть теперь ты скажешь, что же с тобой не так? Ты хочешь умереть из — за той девчонки? Нет, для этого не нужны такие масштабные приготовления. Возможно ты хочешь отомстить всем нам? За то, что не поняли тебя. За то, что не ценили. За то, что когда мы наконец восстановили порядок, тебе в нём не нашлось места. За то, что твоя первая любовь хотела любить других, — Всезнайка перевёл дыхание и продолжил: — Ты не дурачок, каким себя выставляешь и должен понимать, что или погибнешь, или спровоцируешь новую войну. Я всегда видел в тебе это желание — разрушить мир до основанья. Но скажи: почему? Почему ты так этого хочешь?
— Не знаю, может потому, что мы вымираем? Оглянись, всезнающий мудрец, и скажи, почему среди нас так мало малышей и малышек? Мы уже свозим детей из нескольких городов в один, чтобы им просто было с кем играть. Половина домов пустует, и однажды нам надоест их ремонтировать. Город без всякой войны обратится в руины, вслед за Солнечным. Можешь сколько угодно говорить о важности порядка, но я вижу, что это порядок ухоженного кладбища…
