Согласиться на повышение? Это значит выйти из Группы. Без той информации, которую он добывает, пользуясь своим служебным положением, он шефу и на фиг не сдался. Выход из Группы повлечет за собой снижение доходов. Больше не будет гонораров за выполнение заказов, стало быть, не будет и денег, на которые Вадим и стариков своих обихаживает, и себе ни в чем не отказывает. Ну, допустим, с собой он как-нибудь разберется, не такие уж высокие у него запросы, а со стариками как быть? На какие шиши покупать им продукты в самых дорогих магазинах, возить в частные клиники, оплачивать сиделок? Сколько еще протянут Бабу и папа? Лет пятнадцать-двадцать? Нереально. Хорошо, если десять, но скорее всего – не больше пяти-семи. Ради того, чтобы достойно содержать их в течение следующих двадцати лет, имело бы смысл остаться на нынешней должности и спокойно зарабатывать в Группе: когда старики уйдут, сам Вадим уже приблизится к пенсии, и не будет иметь значения, сделал он карьеру или нет. Но если они проживут всего лет пять, то их внук останется в полном смысле слова у разбитого корыта: пенсия еще далеко, полной выслуги нет, и повышения уже никто не предложит. К тем, кто слишком долго сидит на одном уровне, относятся с недоверием, вполне справедливо полагая, что если прежнее руководство человека не повышало, значит, либо не видело в нем потенциала, либо знает о тайных пороках и мешающих эффективной службе недостатках. Новое руководство тоже рисковать не станет. Почему не увольняли, если знали о пороках и недостатках? А из жалости.
При этой мысли Вадима передернуло, он даже зубами скрипнул, стоило в голове мелькнуть ненавистному слову. Невозможно допустить, чтобы кто-нибудь когда-нибудь подумал о нем такое. Из жалости!
Ни за что. Пусть шеф и дальше целуется взасос со своей Горбызлой, которую он считает самой умной. Пусть попробуют найти спеца вместо Вадима. Посмотрим, что у них выйдет. А он поглядит со стороны, как они без него обойдутся.
Она не любила ездить в поездах, впрочем, как и летать на самолетах. Вообще не любила ни командировок, ни путешествий. Разумеется, ездила, когда нужно было, и по работе, и с Лешкой в отпуск, нос не морщила, не отказывалась. Но делала это без удовольствия.
Однако ж к Константину Веденееву ехать все-таки придется, никуда не денешься. Ромчик Дзюба отыскал данные на него уже к середине следующего дня: пациент, лежавший в одной палате с убитым Андреем Кисловым, проживал в областном центре в Нижнем Поволжье. Стасов согласовал вопрос с Латыповым и дал добро на командировку.
