Дверь открылась резко, как будто нас давно ждали. На пороге стояла скуластая девушка в майке с изображением девочки из «Звонка» и дерзко смотрела на меня снизу вверх. Роста в ней было метра полтора.
Ничего себе. Значит, Жозефинин бывший не просто отказывается съезжать, он еще и женщину привел, маленькую, но настоящую.
Воинственность моя вернулась.
– Рада познакомиться, – сказала я, хотя никто со мной и не думал знакомиться. – Вы, должно быть, хозяйка дома?
– Угу, – произнесла маленькая женщина и зачем-то распустила хвостик, в который были собраны ее темные волосы. Получились две девочки из «Звонка». – А вы?
Настоящая хозяйка квартиры, Жозефина Геннадьевна Козлюк, понуро молчала, согнувшись почти пополам, и смотрела в сторону.
– Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо, – представилась я, сгоряча перепутав Фроста с «Фаустом».
– Ах ты дрянь! – закричала вдруг полутораметровая Жозефине. – Подружку уже привела!
Жозефина быстро-быстро заморгала и сделала два шага назад. Маленькая женщина села на корточки и зарыдала.
– Пойдемте в дом, – попыталась я урезонить обеих. – Поговорим там напрямую с человеком, который клеил обои. Это же, в конце концов, дело семейное. Да и как-то не круто мужчине прятаться в глубине пещеры, пока мы в коридоре разборки учиняем. Или его дома нет?
– Он Дарья, – сказала Жозефина первые слова с тех пор, как мы вышли из такси.
– Что Дарья?
– Человек этот – Дарья. Который обои, – уточнила Жозефина. – Она не мужчина. Она вот сидит.
И указала на плачущую маленькую женщину.
– А-а, – произнесла я, как будто именно этого и ждала. – Тогда ясно. Человек-Дарья. Но сути это не меняет вообще-то. Давайте все встанут с пола и пойдут разговаривать как взрослые люди? Я, кстати, сестра Жозефины, а не подружка. Если вам, Дарья, интересно.
Дарье было интересно. Она встала на ноги – общий рост, правда, сильно не изменился – и гордо шмыгнула носом:
– Антонина, что ли? И ночевала она у вас?
– Именно так, – наполовину соврала я и вздрогнула: в ноги мне ткнулось что-то гладкое, горячее и вибрирующее. Оказалось – огромная лысая кошка. Она была розовая, ушастая и глазастая и хотела ласки, все терлась об ноги. Превозмогая ужас, я погладила ее по спине. Ощущение – будто глажу живой замшевый диван.
Ну что ж, байкер оказался женщиной, кошка – лысым диваном, но в целом все не так уж плохо. Узнав, что я ей не конкурентка, а Жозефине не любовница, Дарья приободрилась и согласилась на переговоры. Девушки пошли на кухню беседовать, а мы с кошкой сидели в единственной комнате на диване – слава богу, не замшевом, а обычном, синем, икейском. Каждая стена в комнате была поклеена разными видами обоев, совершенно между собой не сочетающимися. Кошка грелась об меня, топтала тяжелыми лапами мои колени и что-то пыталась доказать утробным мяуканьем.
