Теперь, избавившись от охраны, мы могли пройти в ворота, при условии, понятно, что они открыты. Две створки, сделанные из дерева, позолота в виде причудливых узоров, которые могли быть письменными знаками, но наш дар полиглотов на эти буквы не распространялся. Ручек не было, пришлось толкнуть дверь вперёд. Никакой реакции. Приехали, какого чёрта было охрану ставить, если двери всё равно заперты? Или сюда часто гости с тараном приходят? Передав Анечку Умару, Кирилл снова взялся за меч. Створки смыкались неплотно, оставляя зазор в пару миллиметров, заглянуть за них не получалось, с другой стороны было темно, но можно попробовать вставить клинок и взломать их. Неприступными они не выглядят.
Клинок вошёл примерно на сантиметр, когда Кирилл, крепко взявшись двумя руками, начал наклонять меч влево, потом вправо. От напряжения он покраснел, на лбу вздулись вены, сталь, выглядевшая такой прочной, опасно выгнулась, но двери были неприступны. Максимум, чего смогли добиться, — несколько щепок, оторванных от дверного полотна.
Некоторое время он отдыхал. Стоявший рядом Скип заявил, что там, за дверь, те самые мёртвые, которых он всё время чуял. Может быть, не стоит нам открывать? Но другого выбора у нас не было, идти назад точно не вариант. Со второй попытки получилось отжать одну створку в сторону, а Петрович просунул пальцы внутрь. Возможно, он искал запоры, но такие поиски были чреваты потерей пальцев. Однако, вышло всё наоборот. За дверью что-то ярко засветилось, и створки распахнулись нам навстречу.
Свет, вспыхнувший при открывании дверей, снова погас, за проёмом стояла непроглядная темень.
— Зажги фонарь, — сказал Умар Петровичу, — нам нужно там пройти, не хочу ноги переломать.
Достав коробок спичек, инженер быстро выудил одну и чиркнул. Ничего. Пламя не зажглось. Обычно идёт дым, отлетают искры, а тут вообще ничего. Он повторил попытку, потом ещё и ещё. После восьмой спички, потраченной впустую, эксперимент прекратили.
— Отсырели? — спросила Ольга с надеждой.
— Нет, — уверенно ответил Прокуда, — абсолютно сухие, как со склада, а гореть не хотят, хоть ты тресни, какая-то местная особенность.
— И порох тоже не загорелся, — напомнил я, поднимая с пола револьверы, — телефоны наши ещё живы?
Из семи телефонов, крохи заряда сохранили четыре. Потратив пару минут на включение, мы получили четыре довольно ярких фонаря, которые позволили нам идти вперёд. Впрочем, это оказалось излишним, стоило нам перешагнуть порог, как помещение озарилось ярким светом, подозрительно похожим на солнечный. Я даже начал озираться в поисках окна, забыв, что нахожусь глубоко под землёй.
