— А смысл? — не понял я, — связи все равно нет.
— Телефон — это не только связь, это ещё фонарик, диктофон, камера и много, что ещё. Лишним не будет, зарядите. Горючки до утра хватит, я заправлялся недавно.
Задние места, где можно было лечь, отдали Варваре с Анечкой, а остальным, включая водителя, пришлось скрючиться на стульях. Я сидя спать не привык, а потому заснуть получилось сильно не сразу. А когда всё же заснул, то почти сразу проснулся, за окном по-прежнему было темно. Выругавшись про себя, я попытался сменить положение, ноги затекли, я их почти не чувствовал. На всякий случай, решил узнать время и нажал подсветку на часах. Табло показало 8:23. Так.
С кряхтением поднявшись с места, я поковылял к месту водителя, в ногах восстанавливался кровоток, отчего они начали жутко болеть. Умар, тихонько похрапывая, спал на сидении, ему неудобная поза нисколько не мешала.
— Умар, вставай, — я потряс его за плечо, — уже утро, а рассвета нет.
— Как нет? — он встрепенулся, поглядел за окно, потом на часы, потом на меня.
— Теперь понятно? Даже если нас в другой часовой пояс закинуло, за одиннадцать часов должно было солнце встать, здесь ведь не полярный круг, тогда бы холодно было.
Больше ни о чём не говорили, быстро растолкав остальных, мы сообщили им неутешительные новости. Иван Петрович снова начал возражать:
— Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Как это, нет рассвета? Растения ведь растут, а значит, идёт фотосинтез. Как, скажите на милость, он идёт без света.
— Давайте забудем законы природы, которые мы знаем и станем доверять тому, что видим, — предложил я, — нужно идти, нам грозит смерть от голода и жажды.
С этим аргументом он спорить не стал, ситуация, и вправду, была тяжёлой. У Умара нашлась недопитая пятилитровка, у Кирилла был полупустой шейкер и двухсотграммовая баночка аминокислот, у Анечки в кармане завалялся Сникерс. Литровая бутылка для воды была и у меня, да только осталось в ней не больше двух глотков. Этих небогатых запасов должно хватить на дорогу. Умар взял с собой монтировку и складной нож, Кирилл ничем вооружаться не стал, он сам по себе оружие. Складной нож был и у меня, совсем маленький, с лезвием в пять сантиметров, но из качественной стали и острый. Отец мой брился опасной бритвой, которую точил на каком-то очень дорогом оселке. Точить на нём что либо ещё он запрещал, но я не послушался и наточил свой нож так, что и им можно было бриться. Теперь он висел в маленьком кармане джинсов, зацепленный за клипсу. Прокуда ничем вооружаться не стал, а женщины тем более.
