Грек кивнул, запоминая.
— Ну, пора по домам, — сказал Алексей Николаевич. — Сергею Маноловичу завтра на грабеж идти. Пусть выспится.
Полицейские разошлись. Перед тем как расстаться, Петр долго тряс новому знакомцу руку. Сказал на прощание:
— Завидую вам. Давно мечтаю кого-нибудь ограбить, да все не складывается.
В двенадцатом часу в ломбард на Доломановской вошел юркий черноволосый мужчина с холщовым портфелем. Его сопровождал армянин, по виду — охранник.
— Имею предложить несколько закладов, — сообщил посетитель старшему оценщику. — Серебро.
Оценщик расстелил на прилавке черную тряпицу, взял в руки лупу. Тут вдруг чернявый вынул револьвер, быстро приставил его ко лбу служащего и сказал караульным:
— Дернетесь — ему конец.
Все замерли. Один из караульщиков медленно-медленно стал тянуться к кобуре. Налетчик предостерегающе цокнул языком и спросил:
— Сам будешь его мозги с пола отскабливать или позовешь кого?
Старший оценщик охнул и простонал:
— Замри, дурак! Пусть возьмут, что хотят, и проваливают.
Армянин открыл дверь, и внутрь ввалилась целая толпа вентерюшников. Они обезоружили охрану, разбили витрины и выгребли оттуда все ценное. Ребята действовали сноровисто и без нужды никого не обижали. Налет занял не более пяти минут. За это время в ломбард, на свою беду, зашел случайный посетитель. Его обчистили и усадили на пол рядом с остальными.
Уходя, чернявый сказал старшему оценщику:
— Передай привет Прохору Иванычу.
— От кого?
— Азвестопуло моя фамилия. Новый есаул Чертова отряда. Скажи, я к нему скоро в гости приду. Пусть пока завещание составит.
— Завещание?
— Да. А то Хан Иван не успел, когда я ему свисток [51] дырявил. У Прошки добра много, лучше ему распорядиться заранее.
Грек рассмеялся глумливо, потом вынул из портфеля круглый черный предмет.
— Это бомба. Я же Серега Сапер! Если за полчаса никто из помещения не выйдет, она разрядится. А полезете в дверь, разорвет всех на куски.
Положил снаряд на порог и увел своих прочь.
Старший оценщик, тяжело вздыхая, впился взглядом в шар, словно пытался понять, действительно ли он может взорваться. Потом приказал:
— Всем лечь за прилавок и не высовываться.
Люди охотно повиновались.
— Кузьма, а ты давай осторожно через черный ход и беги до цементной фабрики. Телефонируй сначала Прохору Иванычу, а потом в полицию.
Спустя час помещение ломбарда наполнилось полицейскими. На улице стоял мужчина свирепой наружности со сросшимися бровями. Это был Прохор Царев. Толпа охранников обступила главаря со всех сторон. Потерпевший выговаривал коллежскому асессору Липко:
