Знаю, в мыслях твоих закоулках
Пролетают беспечные дни.
Колыхают блаженные речи
Изумленных моментом волхвов.
И в пустыне усталых наречий
На арену выводят коров.
Горделивых, седых исполинов
Заменяют рабами на трон.
Вместо фресок рисуют картины,
На которых торгуют скотом.
Словно тени своих убеждений,
Приоткрыв многоликую пасть,
Выпускают на волю идеи,
Как использовать мнимую власть.
К тебе мой взор усталый обращаю.
Искать покой привык в твоих устах.
Тобой дышать привык за чашкой чая.
Вести беседы о несбывшихся мечтах.
В какие страны не поедем мы вдвоем?
В каких мы городах не побываем?
На берегах какого моря не с тобой,
Я буду наблюдать за облаками?
Несмелый друг, прости за пыл,
За молодую необузданную ярость.
Нам Бог простил, прости и ты
Нам эту неуверенную радость.
А помнишь? Пасмурно, мы на понтоне,
Фонтанка или Мойка, уже не помню.
А может, то был Тибр или Евфрат.
Стихи в стихиях водных растеклись мои, а я и рад!
А теперь прошу тебя, выйди.
На ключ снаружи, теперь все наружу.
Не смей сбивать меня с истинного пути.
На том пути мне истины не найти.
Уснул маньяк, во тьме маяк
Свой напрягает взор.
Проснулся вор, колышет тень.
Едва шагами слышен новый день.
Да, я хотел бы слагать стихи,
Как поэт Маяковский.
И как Циолковский, рассуждать о космосе и его освоении.
Быть в тонусе, как Владимир Высоцкий.
И в день прощания, в знак почтения, уснуть там, где уснул Бродский.
Но где одним суждено родиться,
Стать уважаемыми, полета высокого птицами,
Другим лишь малая роль уготована.
И вот она – ты идешь, разнося сервизы.
Под луной стареющей,
В свете фонарей разбитых,
На скамье, не спящий,
Человек лежит сердитый.
Через час-другой заполнился
Тротуар толпой спешащих.
Среди всех других запомнился
Взгляд его, в сторону чуть глядящий.
Он под землю и в вагон, в сторону вокзалов.
Я за ним, кто он такой?
Отчего мне лик его так знаком? Так важен?
Дверь закрылась, не успел!
Да уже теперь не страшно.
Сколько встреч нам надо,
Чтоб признать зависимость?
Сколько слов наружу нужно
Нам? Всю искренность
Высказать не смогу без допинга.
Разобраться бы, что за страсть, напасть
Так смогла, без предупреждения,
Без объявления войны?
И где теперь концы? Потеряли и не нашли.
Целовал тебя на Цветном,
Обожал на Никитинском.
На Покровском в любви признался,
А на Чистых Прудах сорвался.
Вдруг на Сретенке понял:
Без тебя ни дня мне.
До Петровского так и шел,
Слега подавленный.
Пробудилась вдруг эта страсть,
