– Ага.
– Тебе не интересно?
– Анфис, я же читаю… – Никита снисходительно оторвал глаза от книги и посмотрел на меня, как на маленького капризного ребенка, который просит делового папу пойти с ним погулять.
– Ладно, у меня еще тоже куча дел, – по-деловому откинула я волосы и вспомнила слова Кати о том, что можно многое успеть, если тратить разумно время. Может, я его расфитькиваю, как мот, по пустякам? Но иногда его так приятно фитькать. А для чего мы живем, если не ради удовольствия?
30 ноября. В воскресенье ходили с Аней на мюзикл «Граф Орлов». Я вдруг задумалась: а если бы я была на месте Екатерины? Как я могла бы знать, кому можно доверять, а кому нет? Кто сегодня улыбается, а завтра сплетет интригу? При этом над тобой вечно тяготеет долг, который выше твоих желаний и эмоций. Разве можно быть при таком положении счастливой?
Катя тот вечер тоже посвятила культуре. Правда, массовой. И посмотрев сезон «Секса в большом городе», нафантазировала, что она очень похожа на Миранду. Теперь она хочет коротко постричь свои длинные волосы, сделать татуировку и завести кошку. Славу богу, не ребенка. Я предложила ей ограничиться кошкой, а с волосами пока подождать. А между тем у нас с Женей тотчас возник спор: если Катя – Миранда, то кто тогда мы? Женька в своей манере сразу стала жарко претендовать на Кэрри. Ну, а мне остались на выбор: или Саманта (но на эту секс-экспериментаторшу я явно была не похожа), или Шарлотта (которая была, на мой взгляд, чересчур романтична). В общем, после долгих дебатов, мы пришли к выводу, что Катя – все-таки не Миранда, потому что в Миранде нет ни малейшего намека на «французское барокко» нашей Кати. И Женя с Кэрри тоже не одного поля ягоды. Не видела ни разу, чтоб Кэрри любила рваные джинсы, кеды и обтягивающие футболки.
Тема «Секса в большом городе» полностью завершилась, когда в понедельник мы пошли в бар и заказали по Космополитену. И спустя два глотка выяснили, что он не стоит тех денег. После этого я попросила официанта принести мне Маргариту, Катя взяла Пина Коладу, а Женя с удовольствием ткнула пальцем в меню на Лонг-Айленд.
3 декабря. На улице выпал первый снег. Только не легкий и пушистый, а тяжелый и мокрый. Улицы разбухли, как рука после ушиба: земля превратилась в грязную жеваную кашу. Теперь, когда заходишь в Универ и отряхиваешь сапоги от слякоти, на носочках остаются белые следы от соли, которой посыпают асфальт. Это белая, плохо отмывающаяся, каемочка варварски уродует только что начищенные сапоги. И кажется, что люди смотрят именно туда. Хотя на самом деле, если улыбаться и просто радоваться, они будут смотреть в глаза. Мама однажды рассказывала про балерину, которая в качестве экспоната была на выставке голой. Так люди не замечали ее наготы, а смотрели ей только в лицо, потому что она вся искрилась и улыбалась.
